Мы проходили мимо этого кабака по дороге в порт.

Еще один сердитый окрик, бегущие шаги.

— Иди! Давай! — прошептала я.

Арья в последний раз посмотрела на меня, и мы разошлись: она налево, я направо. Я побежала по пирсу, лихорадочно втягивая холодный воздух. Каблуки стучали по доскам.

— Взять его!

Я обогнула склад, в котором хранились разные части лодок и весла. В темноте шпангоуты напоминали скелеты. Как я ни старалась выровнять дыхание, моя грудь стремительно поднималась и опускалась, сердце бешено колотилось.

— Сюда!

Когда шаги начали удаляться, я вздохнула и откинула голову на стену. В этой части доков было тихо. Поскрипывали на цепях фонари, на мутной воде покачивались огромные корабли размером с дом.

— Кто это у нас тут? — Я нашарила шпагу, выдернула ее из ножен и повернулась. Теплые пальцы сжали холодную сталь рукояти. Это был один из господ, которых отвлекали Портия с Теа. Должно быть, он отстал, отделился от остальных, которые побежали за Арьей — или за тенью, которую приняли за нее. Угловатые черты его лица были мне совершенно незнакомы. — И откуда же у уличного крысеныша такой клинок? Украл, что ли? И зачем ты шнырял у корабля?

Он сделал еще шаг по направлению ко мне, и я подняла шпагу, направив острие ему в сердце.

— Отпустите меня, и я вас не трону. — Я постаралась сделать голос как можно ниже и выпятила грудь, потому что видела, что мужчины делают именно так. Но потом снова подобралась, испугавшись, что он заметит округлости под моей свободной рубашкой.

— Надо признать, ты забавный… и нет, я тебя не отпущу. Разве мама не учила тебя, что совать нос в чужие дела невежливо?

Еще шаг в мою сторону. Он что, собирается со мной драться?

— Второй раз предупреждать не буду, — пригрозила я, и голос у меня задрожал. Когда он собрался подойти еще ближе, я согнула колени и приняла боевую стойку.

— А ты храбрец, — бросил он, доставая свою шпагу. — Но храбрость тебя не спасет. Ты истечешь кровью, и твое тело растерзают чайки прежде, чем тебя кто-нибудь хватится. Впрочем, сомневаюсь, что кто-то будет тебя искать, гаденыш.

Я сделала выпад. Сталь зазвенела о сталь. Он едва успел отбить мой удар, не успев прийти в себя от удивления. И ответил на мою атаку стремительным рывком, от которого мне пришлось отпрыгнуть в сторону. Его клинок просвистел в том месте, где менее секунды назад был мой живот. Клинки столкнулись снова. И снова.

Противник полоснул меня по незащищенной руке. В рукаве открылась дыра, я почувствовала жжение и теплую кровь на коже. Я не стала отвлекаться на рану — это могло дорого мне обойтись. Вместо этого я выполнила сложное парирование, вложив в это действие все свои силы.

Он попытался отыграться, но было уже поздно. Все складывалось в точности так, как говорил отец. Да, у меня кружилась голова; да, фигура противника раскачивалась перед моими глазами, как корабль на волнах; да, мои ноги могли отказать в любой момент. Но я уловила ритм поединка, он отдавался в моих костях, пульсацией в ране, биением сердца.

Я с криком рванулась вперед. Мой клинок вошел противнику в бок. Он прижал руки к пятну крови, стремительно расползавшемуся по рубашке. Когда я потянула шпагу на себя, он отшатнулся назад. Короткое, но страшное перетягивание каната с его плотью, словно не хотевшей выпускать клинок. Потом он с хрипом привалился к стене.

Раздался шорох ткани. Я резко развернулась, все мое тело дрожало, с клинка капала кровь, пятная пол алым узором.

Это была Арья: щеки ее раскраснелись, взгляд метался между шпагой, которая смотрела прямо ей в лицо — я никак не могла ее опустить, — и мужчиной, скорчившимся в углу.

— Все кончено, — сказала она, осторожно обойдя клинок и крепко взяв меня за предплечье, чтобы мышцы наконец расслабились. Оружие со звоном упало на пол. Было холодно, но я тепло оделась и только что дралась на шпагах, по лицу стекал пот. Так отчего же я дрожала?

Арья вытерла мой клинок о свои штаны и вернула его мне. Я далеко не с первой попытки сумела вложить его в ножны. Зубы у меня стучали.

— Надо идти. — Она увидела, что я заколебалась, глядя на мужчину, сползшего по стене. — Рана не смертельная. Я ушла от матросов через улицу отсюда и вернулась за тобой. Но скоро они придут его искать. Он ведь тебя не раскрыл?

Я медленно покачала головой. Она потянула меня за руку. На миг я оцепенела, однако в конце концов последовала за ней. Только раз я оглянулась через плечо. С такого расстояния я могла различить лишь тени и кровь.

Мы бежали до тех пор, пока я не согнулась пополам, пока все мои внутренности не охватило пламя. Арья остановилась и огляделась вокруг. Рука пульсировала болью.

— Насколько все плохо? — спросила я.

Она осмотрела рану, стараясь прикасаться только к рукаву рубашки.

— Скорее всего, швы не понадобятся. Хватит и повязки. Но постарайся не слишком активно шевелить рукой.

Темная улица была тихой и безлюдной.

— Мы же договаривались встретиться в «Грифоне».

— Я услышала звуки сражения, решила посмотреть, что происходит. И правильно сделала.

— Арья, когда ты незаметно подошла ко мне, я…

Она покачала головой.

— Первая схватка, я имею в виду настоящая, это… непросто. — У меня уже не осталось сил спорить с ней. — Идем. Пойдем домой кружным путем. Просто на всякий случай.

Спустя час или около того мы наконец добрались до дома. Хотя мне сложно было понять, сколько времени прошло: в ушах шумело, я едва справлялась с головокружением. Когда Анри открыл двери, я практически упала ему в объятия, а он от удивления чуть меня не уронил.

— Почему ты не спишь так поздно? И где остальные? — спросила Арья. Меня тоже разбирало любопытство, но я была не в состоянии задавать вопросы — они просто витали у меня в голове клубами дыма.

— Я помогал тете, — ответил он, словно оправдываясь. — Моя учеба вне дома вовсе не означает, что я не верю в ее — то есть ваше — дело. Мне бы хотелось больше вам помогать, быть чем-то… — Тут я споткнулась, он поспешил схватить меня за руку, но тут же отпрянул, когда я заскулила от боли. — Она ранена!

— Не очень серьезно, — ответила Арья.

Анри, казалось, был глубоко оскорблен ее безразличием, но, с другой