— Да ерунда! Безмерную благодарность передать просили, а мне чего-то с ним встречаться не хочется.

Кеша понимающе улыбнулся, хлебнул пива и вытер губы.

— Ещё кто-нибудь интересует?

Миг я колебался, потом сказал:

— Маленский. Федя Маленский. Знаешь такого?

Ответом стало озадаченное покачивание головой.

— Нет, такого не знаю.

— Высокий, сутулый… — Я понял, что говорю не о том, и поправился: — Он не из слушателей Общества, а перебежчик. Бывший вохровец.

Кеша какое-то время озадаченно смотрел на меня, затем прищёлкнул пальцами.

— Точно! Есть такой! С ним ещё какой-то лопух вечно таскается.

Речь наверняка шла об Антоне, и я спросил:

— Знаешь, где его искать?

— Нет, он не из наших.

— В смысле? — не понял я. — Из-за того, что бывший вохровец, что ли?

— Да нет! Он при Лазовском крутится, а тот человек великого князя Константина.

— С оксонцами дружбу водит?

Кеша кивнул.

— Именно. Ну а Карпинский хоть и нашим и вашим, но всё же больше к графу Данилевскому прислушивается. Помнишь такого?

Я припомнил полковника фиктивной лейб-гвардии и одновременно капитана айлийского пехотного полка, не удержался от раздражённой гримасы и подтвердил:

— А то! Помню, конечно!

Мой собеседник кивнул, отпил пива и как-то очень уж мечтательно вздохнул, но развивать эту тему не стал. Вместо этого сказал о другом:

— Лазовский обычно в шахматном кафе Рейнера заседает, можешь там своего Маленского поспрашивать.

Название это оказалось мне знакомо — натыкался на него в материалах по обстановке в Ридзине. Изначально кафе облюбовала проживающая здесь оксонская интеллигенция, ну а после к ним присоединились и эмигранты, тяготевшие к великому князю Константину, который как раз в Оксоне после бегства из республики и обосновался.

— Где-то в старом городе, да?

Кеша кивнул.

— Там. Прямо по бульвару, вторая улица на той стороне канала.

— Благодарю! — Я поднялся на ноги, в несколько глотков допил остававшееся в кружке пиво, после вытер губы и взял кепку. — Схожу, поищу знакомца. Сил нет, как повидаться хочется.

На самом деле прямо сейчас никуда идти не хотелось, но упущу время, и вдруг Барчук о моём появлении в Ридзине проведает? Тогда точно настороже будет, если и вовсе первым за всё хорошее поквитаться не надумает.

Лишнее это.

Когда поднялся из подвальчика, портье даже из-за своей конторки выскочил, но я лишь отмахнулся от него, распахнул дверь и вышел на улицу. Дошёл до бульвара, а там дождался попутного трамвая и покатил в старый город.

Уже окончательно стемнело, но отыскать шахматное кафе не составило никакого труда, даже озябнуть толком не успел, поскольку нужное мне заведение располагалось неподалёку от трамвайной остановки, буквально в соседнем квартале от неё. Занимало оно выходившее на улицу здание с будто бы срезанным углом; перед входом курила компания молодёжи. Я ещё издали уловил исходящие от парней энергетические возмущения и потому приближаться не стал, остановился в темном переулке.

Постоял, посмотрел и хотел уже подойти, но тут невесть с чего показался знакомым один из силуэтов. Увы, намёком на узнавание всё и ограничилось, разве что стало вдруг как-то очень уж неуютно, и рука сама собой нырнула в карман с ножом.

С чего бы это? Что за ерунда?

Где я этого паренька мог видеть?

Тонкий в кости, порывистый в движениях, то и дело покатывающийся со смеху…

Нет, не помню.

Да только это и не важно. Вопрос тут в другом: не вспомнит ли он меня?

Я посильнее опустил на лицо кепку, но, прежде чем шагнул из переулка, распахнулась дверь кафе и вырвавшийся из неё свет очертил профиль показавшегося знакомым паренька. Сейчас он стоял ко мне боком, сейчас я его узнал, и меня аж всего от внезапного приступа ненависти перетряхнуло!

Василий Кутёнок! Предатель из нихонского лагеря для военнопленных! Убийца Юры! Тот гад, который раз за разом колол его винтовочным штыком, лишь бы только спасти свою никчёмную жизнь!

Каким-то совершенно невероятным усилием воли я заставил себя замереть на месте и ничего не предпринимать, потом опомнился и попытался обмозговать ситуацию.

Отто Риттер сколотил для оксонской разведки команду из предателей и убийц, а в этом самом кафе собираются те из эмигрантов, кто как раз и тяготеет к сотрудничеству с Третьим Рейхом. Выходит, Кутёнок крутится здесь не просто так. Он на задании.

Ликвидировать вражеского агента — это ведь правильно, так? Точно пойдёт на пользу интересам республики! Но вдруг выдам себя и поставлю под угрозу собственную миссию? У меня ведь приоритеты!

Наверное, ничего бы и не случилось, я бы постоял-постоял, да и сдал назад, но тут Кутёнок щелчком пальца запустил окурок в сторону урны, отсалютовал всем на прощание и зашагал прочь. Я нашарил в кармане складной нож и поспешил следом по противоположной стороне улицы.

Приоритеты — это замечательно, но тут личное.

Это другое.

Часть вторая

Глава 3

Несмотря на поздний час, улица оказалась весьма оживлённой: кто-то курил у дверей кафе, кто-то прогуливался по вечернему городу или не прогуливался, а куда-то целенаправленно шагал, поскольку к бесцельным шатаниям не располагала собачья погода. Не шло речи и о кромешном мраке: тут и там горели фонари, светились витрины семейных ресторанчиков и окна домов, пару раз меня ослепили лучи проехавших навстречу автомобилей.

Я ускорился и нагнал Кутёнка, зашагал вровень с ним и даже немного впереди, только по другой стороне улочки. Сразу взять в оборот перебежчика не вышло, и эмоции поутихли, вновь начала работать голова. Со всей неодолимой объективностью навалилось ясное осознание того, что придётся отложить месть и попытаться разобраться в планах оксонской разведки. И вот если зарезать Кутёнка я мог прямо на глазах случайных свидетелей, то вдумчивый допрос перебежчика был сейчас из-за многочисленных зевак просто-напросто невозможен! Конечно, оставался шанс, что он перейдёт на другой берег канала и двинется прямиком через парк…

Но — нет, этот гад повернул вглубь старого города!

Прохожих там заметно убавилось, и на очередном перекрёстке я присел якобы завязать шнурки. Слегка отстал от беспечно шагавшего по противоположному тротуару паренька, а после начал выдерживать некоторую дистанцию. Впрочем, мог бы и не осторожничать так, поскольку почти сразу Кутёнок юркнул в какую-то глухую подворотню.

Я за ним благоразумно не последовал, лишь постарался запомнить дом и как ни в чём не бывало продолжил свой путь. А как иначе? Не караулить же его невесть сколько времени на всеобщем обозрении! Мигом срисуют!