Шрифт:
Закладка:
Или над собой, потому как из помощницы я превратилась в балласт.
– Хорошенько охраняй ее! – то ли в шутку, то ли всерьез приказал он крыластику.
Дик кивнул и выпустил струйку пламени, едва не подпалив Эрика.
– Эй, что ты делаешь?! – отпрыгнув, возмутился тот.
– Тренируюсь, – важно ответил крыластик. – Вдруг на маму Джейн нападут, а огонь не выдувается?
– Вот, на камнях тренируйся!
Эрик ткнул пальцем в груду валунов и вдруг замер, будто сам превратился в осколок скалы.
– Джейн? – тихонько позвал он.
– Что? – таким же шепотом, боясь пошевелиться, ответила я.
– Ты это видишь?
Ну камни и камни. Чего Эрик так испугался?
– Я, конечно, могу ошибаться, – пробормотал Арен-младший, – но это жертвенник.
Так, похоже, кто-то перегрелся на солнце.
– Не хочу тебя расстраивать, но жертвенник выглядит иначе.
– Не хочу тебя расстраивать, – передразнил Эрик, – но ты ничего не смыслишь в иных мирах. Дик, – поманил он пальцем дракона, – мне нужна твоя помощь.
Заинтригованная, я позабыла об усталости, заковыляла за парочкой, рысцой направлявшимся к валунам.
При ближайшем рассмотрении камни оказались необычными. Они не хаотично валялись на земле, как показалось сначала, а выстроились четким пятиугольником. Пространство внутри геометрической фигуры оставалось свободным. Когда-то здесь росла трава, но верхний слой земли сняли, а остальное тщательно выровняли.
– И?
Не спорю, место не обычное, но явно не алтарь.
Дик забавно выпучил глаза:
– Тебя никогда не приносили в жертву, мама Джейн?
Закашлялась.
– К счастью, не доводилось.
– Сюда, – дракон чиркнул крылом по пространству внутри пятиугольника, – кладется приманка. Ее забирают, а взамен дают много денег. Мой дядя, – Дик горделиво расправил щетинки на хребте, – с помощью пятиугольного алтаря целое состояние сколотил. Мама рассказывала, пока я в яйце сидел.
Теперь я поперхнулась.
– И что тебе еще мама рассказывала? – осторожно поинтересовалась я. – Может, ты и диплом еще в утробе, то есть в яйце получил?
– Зачем мне диплом, я и так умный. У нас, драконов, родовая память.
Вот так, Джейн, добро пожаловать в самый низ интеллектуальной цепочки. Даже маленький дракон образованнее тебя.
– Это древнее и, если так можно выразиться, намоленное место. – Эрик с опаской, стараясь лишний раз не прикасаться к камням, опустился на колени и простер ладони к площадке между ними. – То самое, которое мы с отцом долго искали.
– Иди ты!
Я плюхнулась на пятую дочку и обняла Дика: как-то не по себе стало от близости Хеля. Не иначе с нервов, стало казаться, будто похолодало, потянуло вековым холодом.
– Как только твой отец не заметил! – злорадно подметила я.
Подумать только, сам магистр Арен оплошал!
– У него банально не хватило времени, – ожидаемо бросился на защиту отца Эрик.
– Так давай тоже банально все здесь разрушим, и дело с концом.
Решение проблемы виделось простым и логичным. Нет жертвенника – негде проводить ритуалы.
– Для этого мне и нужен твой дракон. Или предлагаешь ломать камни голыми руками? Драконий огонь – лучшее средство.
Следующий час, а, может, и больше мы провели в поте лица. Бедняжка Дик выдохся, охрип, пытаясь расплавить валуны. Эрик активно помогал ему, откалывал куски крохотными молниями. Я знанием подобных заклинаний похвастаться не могла, поэтому поддерживала парочку морально.
– Ну вот, готово!
Утерев пот со лба, Эрик уставился на плоды совместных трудов в лучах закатного солнца. Неведомому чернокнижнику придется изрядно постараться, чтобы склеить свой жертвенник из оплавленных обломков. Вдобавок Эрик поработал на магическом уровне, что-то там нарушил. Словом, мы хорошо потрудились и заслужили награду. Еще бы кто ее выписал!
Обратно возвращались в обнимку, уверенные, что все самое страшное позади. Нежить мертва, жертвенник уничтожен, дело оставалось за малым – отыскать чернокнижника и отправить билетом в один конец в иные миры. По словам Эрика, он все продумал, установил хитрую ловушку возле осколков камней.
И ведь все было действительно хорошо, чуть ли не самый лучший день в моей жизни, ровно до того момента, как я услышала капризный голос Синтии:
– Я вас заждалась, лорд Арен!
Ведьмин котел, я совсем забыла про эту прилипалу! Может, попросить Дика и ее поджарить?
– Пожалуй, из вас вышла бы неплохая ведьма, – задумчиво обронил за завтраком Натан.
Вот уже четверть часа он вместо газеты рассматривал меня и наконец озвучил свои выводы. Странные, надо признать. Пожав плечами, сочла сказанное за комплимент, но все же уточнила:
– Почему?
За прошедшие две недели лорд почти оправился от ран и с нескрываемой радостью покинул склеп – так он именовал свою спальню.
– По многим причинам. – По губам его скользнула ироничная улыбка. – Полагаю, часть из них вам не понравится, поэтому озвучу только приличные.
– Нет уж, – играя в морской шторм в тарелке с жидкой овсянкой, потребовала я, начните с неприличных.
– Хм, – Натан покосился на восседавшего на спинке моего стула Дика, – я несколько опасаюсь. Двое против одного… Боюсь, Всевышний не наградил меня крыльями и острыми когтями, а вступать без них в дискуссию с вами смерти подобно.
– Зато вы прекрасно владеете языком. Он не менее остер, чем ваша шпага.
Чем дольше я жила в Брекене, тем больше практиковалась в чуть ли не главной светской науке – умении наделать в собеседнике дырок без ножа. Или просто сказывался возраст? Наступила та прекрасная пора, когда на прежние «нельзя» смотришь с сарказмом, а новые еще не появились.
Глаза Натана задорно блеснули.
– Предлагаете устроить поединок?
Кивнула:
– Если король не запретил вам словесные дуэли, почему бы и нет?
Все лучше, чем изображать наслаждение кашей. Сегодня кухарка приготовила завтрак так, словно ее бросил целый гарем мужей, и она в моем лице решила отомстить всему женскому роду. И заодно взялась за мою фигуру, которую я чуточку запустила. Ладно, не чуточку, но единственное развлечение в Брекене – это еда. Ему я с успехом придавалась трижды в день, иногда даже больше. Появление же в моей жизни дракона, партнера по обжорству, и вовсе поставило крест на талии как у тростинки. Зато ветром не сдует.
– Необязательно ему говорить, – подмигнул Натан и неожиданно поинтересовался: – А что Ричард Олбани? Мне говорили, он уехал.
