Шрифт:
Закладка:
— Я хочу стать военным охотником. Но сестра говорит, что мои показатели не соответствуют норме даже рядового волонтёра. Однако утешает, добавляя, что мне необязательно быть бойцом. Достаточно превзойти других в чём-то, дабы тебя заметили, потянулись к тебе за помощью. Так я стал учиться. Не только охотничьему ремеслу, но и многому другому. Сестра научила меня читать резы и их использовать. Я всегда ею восхищался. Она, в отличие от меня, очень талантливая. В ней я вижу истинного охотника, на которого хочу равняться сам.
— Не скажу, что чувствую себя плохо. Мы с сестрой живём вместе и во всём друг друга выручаем. Очень часто она приходит домой с работы очень уставшая и изнеможенная. Иногда — раненная. Я не знаю, кем она работает: сестра не любит об этом говорить. Но деньги получает большие, благодаря чему мы можем жить хорошо и даже очень. Мне не хочется быть от неё зависимым. Хочу тоже быть ей опорой и поддержкой, выручить её однажды так же, как это сделала она. Как? Не знаю. Сестра на четыре года меня старше и явно лучше моего ума способна понять, как устроен этот мир. Я её очень люблю!
— К сожалению, путь в ряды союза «Медведь» мне закрыт: я не могу оставить сестру одну. С каждым днём вижу дикую усталость на её лице и не знаю, как ей помочь. Стараюсь делать наш дом лучше, краше и милее, чтобы она, когда с работы возвращалась, улыбалась. Я приму любого человека, которого сестра приведёт в дом. Буду искренне счастлив, если она выйдет замуж и создаст семью. Мне в мире этом большего и не надо. Лишь бы у неё всё было хорошо.
— В последнее время мы мало разговариваем. На днях я устроился на подработку к одному рыбаку, но сестра этому не обрадовалась почему-то. Говорит, того богатства, что она приносит домой, нам хватит с лихвой; то, что время, мною распылённое на поиски работы, я должен тратить на укрепление своих навыков. Мне сложно её понять. Складывается ощущение, будто всё больше друг от друга мы отдаляемся — но так ли это? Неужто перемена в её настроении связана с появлением того ледяного охотника, имя которого я, увы, не запомнил? Что происходит…?
— Сегодня я обнаружил дома записку. В ней сказано: «Орфей, пожалуйста, будь разумным и береги себя. Однажды мы снова встретимся — когда ты к этому будешь готов». Я… н-не понимаю. К чему, сестра, я должен быть готов? О чём ты? Разве не тобою было двумя днями ранее сказано, что я, наконец, освоил варку Живой Воды? Сестра… п-почему…? Ты никогда мне не рассказывала о том, чем сейчас занимаешься, а я понятия не имею, как именно понимать твои слова. Какой смысл ты в них вкладываешь?
— С тех пор много воды утекло. Я осознал, сколь одинок в этом мире. В нём нет ничего близкого мне. Ничего, что я любил бы. Мне нравится помогать людям, но, в то же время, я понимаю: им нужна Живая Вода, не я. Им нужны мои знания, мои способности в физической работе, моя отзывчивость. Я… эх, не знаю, как к этому относиться. Я, наверное, правильно всё делаю, да? Помогая другим, обретаю вроде бы облегчение на душе какое-то. Оно слабое и мимолётное, но позволяет мне отвлечься от бесконечных размышлений о сестре. Я должен… я думаю… так надо. Мне нужно, видно, повзрослеть, чтобы я тоже, как сестра, научился видеть не только визуальную составляющую нашей Яви.
— …А ведь я так и не был ни разу на кладбище. Не видел могил наших с сестрой родителей. Не знаю, где они похоронены (и похоронены ли они вообще?). Мне столько всего хочется рассказать маме, которую я плохо помню. Ужасно хочу поговорить с отцом, поделиться с ним, как с мужиком, теми проблемами, что начинаются у проходящих пубертатный период подростков. Я… я просто… просто хочу поговорить хоть с кем-то, кто может меня понять. Я не хочу быть один! Я боюсь быть один!!! Мне страшно просыпаться и ощущать себя роботом, запрограммированным на поход на работу, выполнение каких-то поручений и вымученную улыбку, необходимую для поддержания светского вида! Чёрт, чёрт, чёрт!!! Почему я такой ужасный, отвратительный, мерзкий нытик? Почему не стал таким же удивительным и талантливым, как моя сестра? Пожалуйста, Род Великий, прошу тебя, если ты слышишь меня, ответь! Неужели так надо…?
— …
— …Пожалуйста, кто-нибудь… п-помогите…!
***
Человеку нужен человек — это априори неоспоримый аргумент. Если вам однажды кто-то с лёгкой душой скажет: «Я познал одиночество» — не верьте этому. В мире (не только в этом) нет такого персонажа, который так свободно бы об этом говорил, будто гордился. Девушка, что жалуется на одиночество в любовном плане, но охотно выплакивающая слёзы в жилетки своих подруг — не одиночка. Просто не получает внимания от конкретного человека, а не потому, что оного нет. Или парень, считающий себя одиночкой, но периодически наполняющий свою душу развлечениями в виде походов по дамам лёгкого поведения или выпивающий в компании с друзьями.
Одиночество — это когда у тебя вообще никого нет. Когда ты даже поделиться чем-то с кем-то не можешь за неимением близкого. Когда открываешь глаза — и понимаешь, что очередной твой день пройдёт без взаимообмена наболевшим с другим человеком, который не просто тебя выслушает, но и поймёт твою боль. И хотя мир полон людей разных, в нём, к сожалению, не всегда находится душа, к которой ты притянешься, как магнит. Увы и ах, желанные нам прячутся за масками, порой, не самых приятных, а зачастую отвратительных даже людей — и потому мы мимо них проходим, не без презрения плевая им вслед.
Человек, однажды одиночество познавший, в этом никогда не признается. Он с виду будет казаться абсолютно нормальным, психологически зрелым, но внутри слезами горя обливаться, не имея возможности дать им волю. Можно сколь угодно размусоливать данную тему, эпилог её один и статичен: одиночество — это страшно. И очень больно.
Орфей был сдержан в эмоциях, а уж тем паче — в словах. Просто объяснил последовательность своего существования, начиная с момента исчезновения его сестры. И в сей час перед товарищами открылся с той стороны, с которой подобные
