После бурных 60-х годов XX века, когда молодежные революции, прокатившиеся по странам Западной Европы и Северной Америки, кардинально изменили представление об общественной и частной морали, то явление, что сегодня именуют сексуальными домогательствами, было привычным делом, похоже, к обоюдному согласию сторон. Это было ровно то десятилетие, когда Пласидо Доминго не скрывал своего естественного интереса к красивым сослуживицам, которые, потерпев более тридцати лет, объявили о его притязаниях. И хотя первое уголовное дело, связанное с сексуальными домогательствами, в США рассматривали в 1975 году, общество не было столь озабочено тем, кто к кому и как относится на работе. Все изменилось в 1990-х, а в новом столетии борьба с сексуальными домогательствами приобрела гипертрофированный характер, отменив такое ключевое юридическое понятие, как презумпция невиновности. Случай Доминго – ярчайшее тому подтверждение. До служебного разбирательства включаются репрессивные механизмы общественного мнения. И если в Европе, особенно во Франции или в Италии, еще в начале века посмеивались над американскими правилами в этой сфере, то сегодня никому не до смеха. Даже там, где климат располагает к любовной неге. И особенно в тех случаях, когда подозреваемым есть что терять. Замечу, что обвиняемыми в сексуальных домогательствах становятся состоявшиеся и состоятельные персоны – в случае победы в суде заявительницы могут получить немалые деньги. После дела Вайнштейна обвиняемыми в сексуальных домогательствах стали десятки известных актеров, руководителей компаний и бизнесменов – от Кевина Спейси до главы «Студии Амазон» Роя Прайса. С них было что взять.

Но Пласидо Доминго не какой-то там Харви Вайнштейн, которого сегодня выставляют монстром американской киноиндустрии. О великом певце вздыхают миллионы женщин разных возрастов во всех странах мира. Ему и хотеть ничего не надо – его природное обаяние способно творить эротические чудеса. Даже в 78 лет. И все же, пусть это кому-то покажется нелогичным, опровергающим все мои предшествующие рассуждения, считаю, что общество и правосудие должны вставать на защиту женщин. Сексуальное домогательство, а тем более насилие, – непоправимая травма, которая преследует жертву всю ее жизнь, способна сломать судьбу, нанести непоправимый вред здоровью. И об этом нельзя забывать. Особенно о тех сотнях тысяч, а то и миллионах безвестных женщин, которые неинтересны авторам светской хроники.

Но, проходя мимо красивой женщины, не могу не бросить на нее восторженный взгляд, даже если его могут счесть сексуальным домогательством. «Так природа захотела, почему – не наше дело…»

Сентябрь 2019

«Других я различаю голоса…»

На уход из жизни выдающегося американского продюсера и режиссера Харольда Смита Принса (его не стало 31 июля в столице Исландии) «Российская газета» откликнулась сразу. Но все же спустя неделю после этого грустного для десятков миллионов людей события рискну написать свои короткие заметки об этом удивительном человеке, чье творчество во многом определяло жизнь Бродвея, а значит, и всей театральной Америки во второй половине XX века и в первые два десятилетия века XXI. О некоторых его предшественниках и современниках, повлиявших на жизнь мировой сцены. О людях, с чьим уходом истончились, если не исчезли вовсе, связующие нити, которые соединяли Бродвей XX века с европейской жизнью XIX столетия, ее фольклорными истоками и традициями. В лучшем случае сохранившиеся в современной художественной практике, что называется, по гегелевскому закону отрицания отрицания.

Свою творческую жизнь Харольд Принс, которого все называли Хал, начал вскоре после окончания Пенсильванского университета. Он занимался театром еще в студенческие годы, а после службы в армии в 1950 году пришел в офис Джорджа Эбботта, признанного короля Бродвея с 1920-х по 60-е годы. Принс до конца жизни оставался предан этому магическому пространству на карте театрального мира между 40-й и 59-й улицами западной стороны Манхэттена. Именно здесь он почти за три четверти века стал «чемпионом мира» по количеству полученных премий «Тони» (к 2006 году он владел 21-й). Здесь он был при жизни удостоен звания «легенда Бродвея». Здесь получил право сочинить свой последний спектакль, соединивший лучшее, что создано им в течение всей творческой жизни. На английском яснее звучит многозначность названия этой постановки – «Бродвей Принса».

Впрочем, этот спектакль был не только Бродвеем Принса, но и Бродвеем Джорджа Эбботта, Флоренза Зигфелда, Джерома Роббинса, Джорджа Гершвина, Ирвинга Берлина, Леонарда Бернстайна, Джерри Бока, Эндрю Ллойда Уэббера, Стивена Сондхайма – это далеко не полный перечень гениев, вместе с которыми Хал Принс стал живым символом Бродвея, полным энергии и художественных фантазий. В 2017 году, когда он выпустил этот спектакль, он был уже не «принцем», но настоящим королем Бродвея, таким же признанным авторитетом, каким был его первый наставник Джордж Эбботт, названный «Учеником чародея».

Джордж Эбботт доказал, что бродвейские продюсеры могут быть долгожителями, – ушел из жизни 107-летним в 1995 году. Он вышел на подмостки в 1913-м, когда Бродвей дарил зрителям водевили, бурлески, эстрадные и музыкальные обозрения. В 1910 – 20-е годы Бродвей был полон разнообразных талантов, которые знали толк в развлечениях. Пожалуй, более других в этом был сведущ конферансье Флоренз Зигфелд, который по совету своей гражданской жены Анны Хелд решил создать американскую версию парижского кабаре «Фоли-Бержер». Серия спектаклей «Безумства Зигфелда», которые шли на Бродвее с 1907-го по 1931-й, открыла не только множество блестящих универсальных актрис и актеров, но особый бродвейский стиль, в котором парижский эротизм соединился с «новым американизмом», уверенной деловитостью и спортивной энергией, наполняющей зрителя неистребимой жаждой жизни. В них осуществлялась мечта новых американцев, вырвавшихся из маленьких местечек и городков Европы в неведомый мир. В «безумных» шоу Зигфелда – «Зигфелд Фоллис» – мечтали работать все молодые барышни Америки. Впрочем, мало у кого была такая же счастливая судьба, как у героини Барбры Стрейзанд в фильме «Смешная девчонка».

Отдавая дань проницательности Флоренза Зигфелда, Эбботт выбрал свой путь на Бродвее. Он был одним из создателей синтетического подвида музыкального театра, который в конце концов назвали мюзиклом. Для него композитор стал первым среди равных создателей спектакля – авторы либретто и стихов становились полноправными участниками творческого процесса. Равно как режиссер и хореограф. Хал Принс успел застать период работы Д. Эбботта над мюзиклом «В этом городке», где композитором был молодой Леонард Бернстайн, хореографом – начинающий Джером Роббинс, либреттистами – Бетти Комден и Адольф Грин. Одной из вершин творческой дружбы Хала с ними в 1960-м стала «Вестсайдская история».

Родившийся в 1928 году в семье немецких евреев, натурализовавшихся в Америке, Принс проходил военную службу в Германии – без этого жизненного опыта он вряд ли