Олег пожал плечами.

–Это временно,– сказал он.– А зачем им крепость?

–Как зачем?– удивился Генри.– Она же символ несвободы. Там держат преступников, но многие считают, что они там находятся несправедливо. А после того, как по стране поползли грязные слухи о правителе, народ стал слушать не короля, а крикунов на улице. И этих мерзавцев в балахонах. Они-то и есть настоящие смутьяны. Их надо больше всего опасаться. Я вообще не должен вам этого говорить, но вы спасли мне жизнь, а значит, непременно люди порядочные и честные.

Савмак кивнул с серьезным видом.

–Очень честные,– согласился он.– А где бы найти этих самых главных смутьянов? Нам страсть как надо с ними побеседовать.

Генри оглянулся на ратника с опаской, тот сидит, скрестив руки на груди, суровый и неприступный, с таким спорить себе дороже. Затем повернулся обратно к Олегу и проговорил спустя пару мгновений сомнений:

–Я бы не стал говорить с незнакомцами, но вам ведь можно доверять?

–А у тебя есть выбор?– миролюбиво спросил Олег и поправил у себя на руках спящую Люсиль.

Генри снова побледнел, но все же ответил:

–Я вас понял господа. Надеюсь лишь, что вы оставите мне мою жизнь.

–Да накой нам твоя жизнь,– усмехнулся Савмак.– Со своими бы разобраться.

Виконт еще немного посидел молча, его плечи опустились, а сам он стал напоминать уставшего старика, на котором висит груз прожитых лет, хотя на вид он не так уж и стар, хотя и пожил.

–Ладно,– сказал он, прерывая затянувшуюся паузу.– Я покажу вам нечто важное. Но обещайте мне, что остановите это безумие, я чувствую, у вас есть такие силы.

Олег с готовностью кивнул.

–Обещаю, как раньше уже не будет.

С перекладины они выбирались долго и под крики толпы, которая время от времени обращала внимание на четырех акробатов, которые вздумали устроить представление прямо над головами воинствующих горожан. Олег с Люсиль на плече и Савмак добежали до стены, куда упирался один конец бруса, быстро и резво, но Генри трясся, как осиновый лист, и боялся оторваться от перекладины. Потому весь путь от середины до самой стены он проделал ползком, стискивая руками и ногами деревянный брус под собой.

Савмак пытался его ободрить и пристыдить.

–Ну ты чего!– кричал он, пока виконт пускал слезу и полз.– Тут высоты-то всего полторы сажени! Даже если грохнешься, ничего с тобой не будет.

–Это вам не будет,– стонал Генри.– Скорее мостовая пострадает, если на нее упадет такой бугай. А я аристократ, у меня кость тонкая.

Савмак не отступал.

–Так это и хорошо. Тонкая, значит, легкая. Коли упадешь, даже не почувствуешь.

–Еще как почувствую…

–Ты ж сам говоришь, что веса в тебе нет.

–Есть во мне вес,– всхлипывал виконт.– Куда ж ему деться…

–Запутал ты меня совсем,– рассердился ратник.– То есть, то нет. Ползи быстрей, кому говорят. На тебя уже вон народ головы поднимает, пальцами тыкает. Пастор, ну скажи ты ему, чтоб быстрей шевелился!

Савмак с негодованием и бессилием оглянулся на Олега. Волхв сидит на каменном подоконнике и смотрит на протекающую внизу реку людей. Люди хоть и в массе своей простодушны и управляемы, но силу их недооценивать нельзя, потому Орден багровой розы и пытается успеть взять под контроль, не дать вырваться в мир, где управлять ими будет гораздо сложнее.

Люсиль очнулась, хотя все еще слабая, сидит, прижавшись к нему теплым плечиком, как цыпленок к наседке, и молча хлопает ресницами.

Олег ответил ратнику спокойно:

–А толку? Ну скажу я ему. Он прям сразу вскочит и побежит.

–Может, и не вскочит,– согласился Савмак.– Но вдруг внемлет духовному человеку, уверует и поползет быстрей.

Олег отмахнулся и поднялся, перелезая через подоконник внутрь помещения.

–Да пойдем,– сказал он.– Может, ему нравится висеть над толпой. Или, вообще, желает остаться в гордом одиночестве величественно созерцать людские толпы. А мы ему мешаем. Идем, Савмак. Люсиль, лезь ко мне.

Люсиль пискнула и с готовностью ухватилась за локоть волхва, в комнату ввалилась бледная, но с победной и гордой улыбкой женщины, твердо намеревающейся получить свое. Савмак оглянулся на виконта, тот в ужасе смотрел то на него, то на толпу под собой.

Ратник развел руками в извиняющемся жесте и сказал:

–Пастор сказал идти, значит, надо идти.

Под истеричный всхлип виконта он перепрыгнул через подоконник и огляделся, спросив Олега, который с внимательным видом прохаживался по комнате, что на самом деле девичья спальня, и присматривал что-нибудь полезное:

–Пастор, я что-то не понял. Виконт вроде нам нужен. А чего мы его бросили?

Олег поднял со стула ленту и, скрутив, бросил Люсиль, та поймала и подняла на него взгляд, брови вскинулись в непонимании.

–Это зачем?– спросила она.

–Волосы подвяжи,– сказал Олег.– В лицо мне лезут, нос щекочут.

Выражение лица Люсиль тут же сделалось глубоко оскорбленным, она вздернула подбородок и отвернулась, но все-таки демонстративно туго перетянула волосы в низкий хвост.

Савмак посмотрел на это тупо и проговорил:

–Так чего, пастор? Уходим, что ли?

Олег приметил небольшую входную дверь, видимо здесь живет кто-то низкорослый, и ответил:

–Уходим. Чего ж не уйти.

Ратник не понял.

–А виконт Генри?– спросил он озадаченно.

–С виконтом и уходим,– кивая, отозвался Олег.

–Так он же на перекладине висит,– совсем растерявшись, произнес Савмак.

Олег хмыкнул и направился к двери.

–Считать до трех умеешь?– спросил он.

–Я и больше умею,– обиделся ратник.

–Больше не надо,– убежденно ответил волхв.– Считай до трех.

Савмак пожал плечами и произнес, задумчиво растягивая слова:

–Раз, два, три…

Снаружи загремело, послышалась возня, через мгновение в окно ввалился всклоченный виконт и грохнулся на пол. Перо на шляпе растрепалось, сама она набекрень, светлые волосы из-под нее торчат, как солома, а на лбу испарина.

–Подождите меня!– выкрикнул Генри.– Я с вами! Я же с вами!

Олег указал на него ладонью и произнес одобрительно:

–Вот. Можешь, когда хочешь. Главное – мотивация.

Савмак перевел оторопелый взгляд с пастора на виконта и обратно.

–Пастор, а ты, часом, не колдун? А то ходят слухи о каком-то великом копте. Не ты ли это?– спросил он с восхищением.

Олег покачал головой и толкнул дверь.