Шрифт:
Закладка:
Савмак покосился на Олега и сказал с напряжением:
–Пастор, не хочу тебя отвлекать. Но что-то не нравится, как он на меня смотрит.
Разносчик ткнул на их троицу пальцем и проорал комариным голосом:
–Хватайте их! Они предатели!
–Но, может, это этап взросления?– продолжал размышлять Олег вслух, потирая жесткую щетину на подбородке.– Особая инициация, как у мальчиков при переходе в роль мужчины. А у девочек – в женщины…
Трое налетели на ратника одновременно и огрели его мощную фигуру массивными табуретками. Савмак вывернулся и схватил за горло одного, пока двое других тщетно молотят его в бока.
–Пастор!– крикнул ратник, выворачивая шею и отплевываясь от крови из рассеченной губы.– Я понимаю, ты человек возвышенный, мыслями в поднебесьях бродишь. Но ты не хотел бы помочь?
На Олега с рыком набросились двое с обеих сторон, в руках ножи, пусть закусочные, но все равно острые, волхв присел и увернулся, продолжая скрести подбородок и увлекая за собой Люсиль, которая только и успела пискнуть. Нападающие налетели друг на друга, послышался сдвоенный крик боли, они похвастались за животы, а пол под ними окропился багровыми каплями.
–А если так,– продолжал Олег философствовать, не глядя отшагнув от громилы, который с грохотом обрушил табуретку на место, где волхв только что стоял,– то любому взрослению нужно время.
Громила взревел от негодования и бешенства, его кулак ринулся к лицу Олега, но с хрустом угодил в деревянную балку, громила взвыл от боли, потому как хрустели его кости. Волхв, не смотря на него, с равнодушием ухватил громилу за голову и отшвырнул в сторону, тот пролетел через всю таверну и, с треском ударившись о стену, грохнулся на пол и застыл.
Олег развивал мысль дальше.
–Нельзя заставить дерево из семечки вырасти в один миг,– вещал он, уклоняясь и уворачиваясь от россыпи ударов, которые летят со всех сторон.– Придется пройти стадии проростка, ростка, саженца, чтобы потом окрепнуть и стать настоящим крепким дубом.
Савмак тем временем яростно метелил бугая на голову выше него, что само по себе пугает, потому как ратник совсем не маленький.
–Пастор! Хватит от мух отмахиваться!– крикнул он, совершив подсечку бугаю, тот загремел на спину и взвыл в бешенстве.– Не хочу отвлекать тебя от несомненно важных дум, но мне бы не помешало подсобить прямо тут.
–И тогда,– завершил Олег мысль, безучастно отвесив удар локтем вправо, где хрустнуло и кто-то взвыл от боли,– есть шанс вырастить человечество зрелым и счастливым.
–Пастор!
Олег наконец оглянулся на него. Бугай успел встать и поднял ратника за горло, ратник дрыгает ногами, хрипит, но достать ударом бугая не может.
Олег сокрушенно покачал головой.
–Как дети малые,– сказал он с печалью.– Сколько еще придется пройти.
Его руки вскинулись, глаза полыхнули, как два изумруда, а волосы зашевелились, объяв голову, словно факел. На кончиках пальцев заискрило, кто-то в таверне проорал в ужасе:
–Демон!
Олег не слушал, с его пальцев сорвались пучки пламени и, пролетев по таверне, опалили в деревянную стойку. Та вспыхнула моментально, огонь разлился с такой скоростью, что разом вспыхнули все балки и мебель.
–Огонь!– закричали люди.
Драка тут же прекратилась, народ ринулся к двери, но вся толпа в нее не поместилась, отдельные люди бросились к окнам и стали вываливаться через них.
Таверна наполнилась дымом, Люсиль закашлялась. Олег сгреб ее под мышку и накрыл волчовкой. Савмак посмотрел на него с очумением.
–Пастор,– поинтересовался он недоверчиво,– это всевышний тебе такую силу даровал?
Олег кивнул.
–А кто ж еще. Пойдем, а то Люсиль плакать будет, что прическу ей задымили.
Из таверны они вывалились через задний выход, прямиком на скотный двор, когда все помещение заполнилось дымом. Олег в копоти, на лице черные разводы, только огненно-рыжие волосы такие же яркие и чистые, как всегда. Савмак с измазанным сажей лицом закашлялся и выплюнул темный сгусток в грязь.
–Все же дрянь у них кухня,– хрипло выругался он и вытер нос.– Лапы какие-то непонятные, мелкие, на один зуб. И подлива кто поймет, из чего.
Олег потащил ослабшую от дыма Люсиль в сторону от таверны, где изо всех окон и дверей дымит чернотой.
–Думаешь, от хорошей жизни они всякие лапы жрут?– отозвался он.
–Да кто ж им мешает нормальных курей выращивать?– удивился ратник, догоняя их, и указал на свинарник.– Вон поросятник есть. А курей чего? Не могут?
Они перелезли через низкий забор прямиком на мостовую, Люсиль обессилено повисла на руках Олега, он подхватил ее легко, словно ничего не весит и закинул на плечо.
–Ага,– согласился волхв и покрутил головой в поиске направления,– поросятник есть. А поросей ты где-нибудь видел? Туда.
Они резвым бегом двинулись влево по брусчатке, улица там широкая, а народа мало, и все какой-то хлипкий и неприметный. После стычки в таверне молва о них по городу расползется быстро, потому как известно: любой город – это большое село, где в одном краю икнешь, а с другого подзатыльник отвесят.
Люсиль на плече Олега висит смирно, Савмак рядом бежит настороженный и подозрительно оглядывается, на руках вздулись вены, налив мышцы кровью, что значит – готов к любой атаке.
–Пастор,– обратился ратник к нему,– коли поросей нет, значит, сожрали. Ну и курей. И всю живность. Это понятно. А тот, в таверне, орал про голод и бунт.
–Орал,– согласился Олег, оббегая лужу, которая источала жуткое зловоние.
Савмак перепрыгнул следом и продолжил на бегу:
–Стало быть, в этом городе и впрямь может статься какая-нибудь неурядица. Так, а мы куда? Где нам искать ваш артефакт? Может, переждать, пока все уляжется, да пока о нас не прознали?
–О нас уже знают,– ответил волхв.
–Тогда вперед, на славные битвы!– с ярым задором отозвался ратник.
Они завернули за угол, но оттуда хлынула толпа, многолюдная и разномастная – люди бежали с вилами и ножами, крича что-то про власть и ее беспредел. Мужчины, женщины, подростки слились в единый мощный поток и подхватили Олега с Люсиль и Савмака, словно щепки беспокойной горной рекой.
–Держись рядом!– выкрикнул волхв, сильнее прижав Люсиль к плечу, та пискнула, но не дернулась.
–Пытаюсь!– откликнулся ратник, толкаясь с людьми, которые таращатся вперед стеклянными глазами и орут в фанатичной ярости.
Людская река несла их по широкой дороге куда-то к краю города, Олег это понял по расположению домов, и чем ближе становилась цель, тем неистовей толкались и кричали люди, вскидывая оружие.
