Внутри все до сих пор пылает от гнева. Из-за денег, да, но больше из-за унижения. Предательства. За все те разы, когда эта женщина держала нас за дураков. И мы принимали это. Эван до сих пор ведется на ее милые речи, хотя и знает, что не стоит. Чертова Шелли.

– Мы пока не побеждены, – уверяет меня Леви. – И мы покончили с потаканием дурному поведению этой женщины, ясно тебе?

Я и ответить не успеваю, как Леви машет кому-то в другом конце бара.

– Стив, у меня к тебе вопрос, – кричит Леви.

Следуя за взглядом дяди, я замечаю полицейского не при исполнении – его рубашка от униформы расстегнута, а под ней белая майка.

– Чего тебе, Леви? – кричит Стив в ответ, ведь в Авалон-Бэй все друг друга знают.

– Как скоро можно предъявить обвинения тому, кто сбежал из города?

Что? Мой испуганный взгляд устремляется к дяде, но он сосредоточен на копе. Стряхнув пелену с глаз, Стив выпрямляется.

– О чем речь?

Тон Леви мрачный. Даже, можно сказать, убийственный.

– О крупной краже.

Глава тридцать восьмая

МАККЕНЗИ

Даже Дейзи отказалась от меня. Сначала она бегала у меня под ногами, пока я ходила по дому, печатая и удаляя сообщения Куперу. Затем сидела с игрушкой, рядом с холодильником, пока я с маниакальным рвением убиралась на кухне. Это кошмар, потому что я никогда не снимала стресс уборкой. Да разве я могла? Ведь я выросла в доме, полном горничных. Когда пылесос выключается, Дейзи убегает. Я не виню ее. В любом случае сейчас я плохая компания. Когда и безупречно чистые полы не успокаивают мою тревогу, я оказываюсь в комнате Эвана, где Дейзи свернулась калачиком у его ног, пока он играет в видеоигру.

– Привет, – говорю я, стучась в открытую дверь.

Он ставит игру на паузу.

– Как дела?

– Ничего, – отвечает Эван на невысказанный вопрос, витающий в воздухе. – Он пока не ответил.

– Да, я так и поняла. – Я прижимаюсь к дверному косяку. Не знаю, зачем пришла сюда, просто мне надоело сидеть в одиночестве. Я делаю, а не ожидаю. Ненавижу сидеть на месте. Если Купер хотел наказать меня за нашу ссору, это сработало.

– Иди сюда. – Эван дергает головой и берет второй пульт для своей приставки. Она выглядит так, будто кто-то склеил ее после того, как растоптал. Пустоты и вмятины залеплены изолентой.

Первая мысль – Эвану нужна новая. Словно прочитав мои мысли, он понимающе ухмыляется, будто говорит, чтобы я не беспокоилась об этом.

Точно. Личные границы. Нужно поработать над этим. Не всем требуется моя помощь.

– Будешь вот этим парнем, – сообщает он мне, а затем объясняет правила игры, пока мы усаживаемся на край кровати. – Поняла?

– Ага. – Вроде бы я поняла суть. Думаю, что поняла. Как двигаться и все такое. В основном. Кажется.

– Делай, как я, – инструктирует меня Эван, наклоняясь вперед.

Получается не очень. Мы оказываемся в засаде, и вместо того, чтобы стрелять в плохих парней, я бросаю гранату и убиваю нас обоих.

Эван громко фыркает.

– Мне больше нравятся гонки, – признаюсь я, виновато пожимая плечами. – Я в них преуспела.

– Ага, принцесса. Я видел, как ты водишь.

– Чушь. Я отличный водитель. Просто предпочитаю быструю езду.

– Если ты это так называешь…

Я толкаю его локтем, пока игра перезагружается для новой попытки. На этот раз я пытаюсь сосредоточиться. Мы проходим немного дальше, прежде чем я снова проигрываю.

– Это не помогает, да?

Я кусаю губу.

– Не совсем.

Не знаю, почему я думала, будто, сидя рядом с вылитым Купером, отвлекусь от него. Это странно, но я почти никогда не вижу в Эване и Купере хотя бы отдаленного сходства, поскольку их характеры во многом расходятся. И все же, честно сказать, бывают моменты, когда я представляю, как все бы обернулось, если бы не каприз неразборчивого либидо Бонни.

Заметив выражение моего лица, Эван выходит из игры и откладывает наши пульты в сторону.

– Ладно, что у тебя на уме?

Хотя наши отношения улучшились за последние пару месяцев, Эван едва ли первый человек, к которому я обратилась бы за откровенным разговором. Большую часть времени его эмоциональный диапазон размером с миску Дейзи. Однако сейчас он кажется для меня самым близким человеком после своего брата.

– Что, если он не вернется? – спрашиваю я тихо.

– Да вернется. Он же живет здесь.

Я выдыхаю.

– Я имею в виду, ко мне. Что, если он не вернется ко мне? – Мой пульс подскакивает. – Я просто… не могу избавиться от ощущения, что на этот раз все кончено. Одна ссора – и конец. Вдруг Купер сыт мною по горло?

– Окей. – Эван ненадолго задумывается. После всего этого времени еще довольно жутко наблюдать, как его манеры в точности совпадают с манерами Купера, хотя вместе они напоминают запись, в которой звук не совсем синхронизируется с видео. Все происходит с задержкой в полсекунды. – Короче, не хочу показаться мудаком или кем-то подобным, но это глупо.

– Что именно?

– Да все. Помнишь, как мой брат чуть мне все зубы не вышиб за одно оскорбление в твою сторону?

– Одно? – повторяю я, вздернув бровь.

Эван улыбается.

– Ну… Короче, потребуется намного больше одной ссоры, чтобы отвадить его от тебя. Одним летом мы с Купером орали друг на друга черт знает сколько, выбивали друг из друга дерьмо каждый гребаный день. – Он пожимает плечами. – Но это ни хрена не значит. Ссоры – это нормально.

– Но вы братья, – напоминаю я ему. – Большая разница.

– Все, что я хочу сказать, Куперу ты очень дорога. Ты живешь тут не потому, что платишь аренду или хорошо готовишь.

А он дело говорит. Я не готовлю. Вообще. Никогда. Ни разу. А что касается платы – каждый месяц, что прожила здесь, я оставляла чек на комоде Купера, но он постоянно отказывался обналичивать его. Так что я оставляла запасной для Эвана.

– Но… – Я закусываю нижнюю губу. – Ты не видел выражение его лица, когда он сбежал с пляжа.

– Эм, я видел все выражения его лица. – Он указывает на себя, пытаясь заставить меня рассмеяться.

Ладно. Это было немного забавно.

– Слушай, – начинает Эван, – в один прекрасный момент Купер напьется, а потом приползет к тебе просить прощения. Так уж это работает. Просто позволь ему пройти через это.

Я хочу верить ему. Несмотря на то, что мы с Купером абсолютно разные, но каким-то образом умудрились создать связь, которая сильнее чем то, что разделяет нас, глубже, чем шрамы, не дающие ему спать по ночам. Альтернатива слишком болезненна. Ведь я не в силах изменить свое происхождение, в точности, как и он. Если наши отношения не могут преодолеть подобного расстояния, мне не хочется представлять, какой моя новая жизнь будет без него.

Эван обнимает меня одной рукой.

– Я знаю Купера лучше, чем кто-либо. Поверь мне, когда я говорю, что он без ума от тебя. У меня нет причин лгать.

Подбадривающая речь Эвана хоть немного поднимает мне настроение. И, зевнув, я решаю пойти спать.

– Обещай, что разбудишь меня, если он позвонит тебе. Я волнуюсь.

– Обещаю. – Голос Эвана на удивление нежный. – Не напрягайся слишком сильно, Мак. Он скоро будет дома, хорошо?

Я слабо киваю.

– Хорошо.

«Скоро» происходит в четверть первого ночи, когда я просыпаюсь от беспокойного сна. Матрас прогибается рядом со мной. Я чувствую Купера, который забирается под одеяло. Он по-прежнему теплый после душа и пахнет зубной пастой и шампунем.

– Не спишь? – шепотом спрашивает он.

Я переворачиваюсь и ложусь на спину, потирая глаза. В спальне кромешная тьма, если не считать бледного света прожектора на стене дома, просачивающегося сквозь жалюзи.

– Нет.

Купер протяжно выдыхает через нос.

– Я говорил с Леви.

Так вот где он был? Я не уверена, какое отношение это имеет к нашей ситуации или ссоре, и часть меня хочет, чтобы он перестал тянуть время и сказал мне, все ли у нас в порядке. Но я сдерживаю нетерпение. Эван сказал, мол, его брату нужно время самому во всем разобраться. Может быть, это он и делает.

Поэтому я говорю:

– Да?

– Да. – Долгая пауза. – Я буду выдвигать обвинения против Шелли. За кражу денег.

– Ого. – Такой вариант не приходил мне в голову. Но все логично. Мать она ему или нет, она украла у него более десяти тысяч долларов. – Как ты себя чувствуешь из-за этого?

– Честно? Дерьмово. Она же моя мать, понимаешь? – Его голос срывается. – Не хочу думать, что она отправится в тюрьму из-за этого. С другой стороны, какой человек может украсть у собственного ребенка?