вновь заблестели. Прошло несколько секунд, прежде чем он сказал:

— Не знаю, что привело вас сюда, старший инспектор, но благодарение богу, что вы здесь. Сознаюсь, что я уже было совсем решил отказаться от этой кампании, которой руководил свыше десяти лет. Мне казалось, что у меня не хватит сил для дальнейшей борьбы. Вы меня пристыдили, я принимаю ваш упрек. Восемнадцать лет и восемьдесят — какая разница! Увижу ли я осуществление своих планов, или умру раньше, разве в этом дело? Вы знаете, с чего все началось, старший инспектор?

— Хотелось бы узнать.

— Вот это, — сказал Вейт и сделал несколько шагов к портрету, который стоял на камине. Он сильно выцвел. Коричневая копия кое-где покрылась желтыми пятнами и сравнялась по цвету с газетной вырезкой, которая тоже была вставлена под стекло. В ней кратко сообщалось:

«Миссис Л. Л. Вейт, 85 лет, была сбита частной машиной днем в пятницу. Она получила серьезные травмы, которые оказались смертельными. Будет проведено дознание…»

— Кто такая? — спросил Роджер.

— Моя мама.

Да, это ставило точку над «и» и даже как-то оправдывало ярость Вейта. Женщина на снимке казалась молодой и прелестной, хотя и несколько «не от мира сего». Впрочем, что можно было ожидать от матери этого неистового пастора?

— Понятно, — сказал Роджер, — а теперь…

Снаружи раздался стук, на этот раз настоящий. Вейт поспешно вышел… Жизнь оказалась сильнее смерти. Потом послышался звонок у входной двери и Роджер усмехнулся, вспомнив нетерпеливое выражение на лице Вейта, когда тот спешил к двери.

Но и сам Роджер не терял времени даром. Он подошел к письменному столу, сунул в карман несколько напечатанных конвертов, а один из них принялся внимательно рассматривать. Он искал нечетко напечатанное маленькое «с», слегка покосившееся «е» и «р», «с» и «а», которые выходили чуть ниже строчки.

До него донесся голос Вейта.

— Значит, вы все же пришли. Вы на самом деле тогда думали это сделать? — Девичий голос весело ответил: «Разумеется».

Разговаривающих не было видно, так что Роджер успел проверить, что в отношении «с» и «е» признаки сходились. Значит, письма к Розмари Джексон действительно печатались на этой машинке, возможно, даже здесь…

Во всех уголках Англии был объявлен розыск Розмари. Ее фотографии были разосланы по всем полицейским участкам и напечатаны во всех вечерних газетах с настойчивой просьбой немедленно сообщить в ближайшее отделение полиции, если кому-нибудь известно место ее теперешнего пребывания.

Эти сообщения уже достигли даже таких отдаленных участков, как Плимут и Ливерпуль. Пока Роджер Вест разговаривал с Вейтом, десятки полицейских допрашивали многочисленных «свидетелей»… Но Розмари не была найдена.

Она находилась в Лондоне.

Ей грезились восхитительные сны.

14

Джун Эйкерс

Роджер сунул в карман и третий конверт, потом отошел от стола. Он не был уверен, войдут ли сразу же Вейт и его гостья. Ему рисовалось лицо Вейта с пузырьками пены в уголках губ, лицо настоящего фанатика, совершенно не осознающего окружающее. Фанатизм граничит с безумием и…

Безумцы бывают крайне хитрыми.

Этот человек мог быть сумасшедшим…

Если Вейта спросить напрямик, кто может пользоваться его машинкой, что стоит ему солгать? Вот если поинтересоваться, кто приходит помогать Компании, он конечно скажет правду. Да, да, так именно необходимо оформить свои вопросы.

Эти конверты дадут возможность выписать ордер на обыск.

Вейт вошел, держа за руку молодую женщину. У нее было круглое лицо, привлекательные черты и очень ясные серые глаза. На ней был костюм безукоризненного покроя. Ничего не говорило о том, что она живет в скверно обставленной комнатенке многоквартирного дома близ Филдз. Все, что у нее было, носило на себе печать «высшего качества». Но не это возбудило острый интерес у Роджера.

Это была девушка, фотография которой хранилась в комнате миссис Китт, племянница старой дамы.

— Джун, разрешите вас познакомить со старшим инспектором Роджером Вестом из Скотланд-Ярда, — сказал Вейт, возвращаясь к своей прежней скованности. — Старший инспектор, я счастлив представить вам мисс Джун Эйкерс.

— Как поживаете? — спросил Роджер, не подавая вида, насколько он удивлен.

Джун Эйкерс нисколько не испугало присутствие ярдовского офицера, но кто знал, может быть, Вейт уже предупредил ее о своем визитере? Она казалась симпатичной. Тип жены священника? Может быть, это было сильно сказано, однако в ее улыбке сквозило то спокойствие, которое было столь необходимо Вейту, да и посматривала она на священника весьма благосклонно…

Весьма? Нельзя забывать, что она была племянницей миссис Китт…

— Старшего инспектора интересует мой бывший комитет, Джун, — пояснил Вейт. — Не бойся, он нас долго не задержит. Правильно, старший инспектор?

— Если вы мне сообщите имена и адреса членов комитета, а также адрес мистера Роули, я не задержу вас больше ни на секунду.

— Охотно, охотно, — засуетился Вейт, — на это не надо много времени. Я не хочу казаться негостеприимным, но мы с мисс Эйкерс планировали вместе съездить в кино в «Гранаду». Мы чуточку опаздываем, но журналы нас не интересуют. Мы не слишком-то часто… позвольте, да ведь у меня есть эти имена и адреса. По крайней мере, вы убедитесь, что я человек методичный.

С этими словами он подошел к небольшому ящику для бумаг, на верхушке которого стояло несколько меньших ящиков.

— Я составил список всех лиц, которые мне когда-либо помогали делами или деньгами, здесь их несколько тысяч. Впереди написаны члены комитета и активные деятели. Мигом укажу тех, кто вас интересует. Уверен, что у вас окажется записная книжка…

Он улыбнулся даже немного плутовато. Видимо, присутствие девушки вселяло в него уверенность.

— Наверно, вы захотите их списать?

Роджер принялся за работу, пользуясь стенографическими значками.

По правде говоря, это была пустая трата времени, поскольку стоит только парочке удалиться, он немедленно свяжется с Главным Управлением, попросит ордер на обыск, а через полчаса местный мировой судья подпишет его, после чего они с Дэвисом минут за сорок тщательно проверят все эти отчеты, причем так, что хозяева и не догадаются о произведенном обыске. После чего до окончания дела за квартирой будет установлено круглосуточное наблюдение.

Он почувствовал старое, знакомое ему чувство возбуждения, предвидя, что вскоре сможет приблизиться к чему-то существенному.

Он закончил записывать.

— А теперь я покидаю вас, идите себе в кино, — сказал он. Потом любезно добавил, — может быть, вас подвезти?

— Вы очень добры… — начал было Вейт.

Девушка улыбнулась:

— Моя машина внизу…

Вейт проводил Роджера до дверей. Девушка, вроде бы не очень спешила и совсем не была смущена. Когда дверь открылась,