невыносимой, используйте это, – в мою руку лег коричневый камешек, который лекарь велел растереть и залить водой, выпив это, как обезболивающий порошок.

При ближайшем рассмотрении камешек оказался плотно спрессованным травяным шариком. Я спрятала его в большую шкатулку вместе с тем, что бережно несла в руках, и проводила Фредерика на выход.

– Я взял на себя смелость заодно осмотреть вашу служанку. Что ж, беременность протекает хорошо, отклонений в развитии плода не увидел, как и изменений в состоянии матери. Вы отлично заботитесь о слугах, леди. Но вот вами я недоволен.

– Почему же? – удивилась я.

– После травмы вы ни разу не обратились ко мне за профилактическим осмотром, хотя прекрасно знаете, как важно вовремя предоставлять сведения о своем самочувствии семейному целителю.

– Да я прекрасно себя чувствовала, – оправдывалась я. – Единственное, что меня беспокоило – это запрет на нормальную еду несколько дней. Вот тут да, моральное самочувствие от травы и пресной курицы значительно ухудшалось.

– Честно говоря, я до конца сомневался в вашем сотрясении. Однако виконт Роберт так искренне настаивал на том, что удар был сильным и вам стоит поберечь желудок от возможной тошноты, что пришлось уступить.

– Так это виконт распорядился на счет моей еды?!

– Получается так, сударыня, – развел руками мужчина. – Я, конечно, прописал это в рекомендациях, однако до сих пор считаю, что давить дворянским авторитетом на семейного врача – дурной тон.

Попрощавшись с лекарем, который теперь по праву может носить звание чертового доктора, я вернулась к детям.

– Что за гость? – полюбопытствовал Ясень, разглядывающий в окно смесь снега и дождя, размывающей промерзшую землю. Зима на юге – мерзкое зрелище.

Я аккуратно вынула из шкатулки два бархатных мешочка, украшенных золотой перевязью, и продемонстрировала помощникам. Первый мешочек перекочевал на стол, а из второго я со всеми предосторожностями достала сморщенную коричневую горошину.

– И ради чего мы ждали столько времени? – с несвойственным ей скепсисом спросила Мира. Я поскребла ягоду и содрала каскару.

– Ради этого, – на моей ладони перекатилось бледно-желтое зернышко.

Глава 29

– То есть ты даже не поинтересовалась обстоятельствами травмы? – вытаращился на меня Ясень.

– Да знаешь, как-то не подумала, – виновато сказала я, помешивая деревянной лопаточкой неспешно темнеющие зерна.

– И тебя не смутило, что уезжала ты из дома с женихом, а нашел тебя конюх?

– Ну, знаешь, не до этого как-то было! – огрызнулась я, в волнении сжимая кухонный инструмент.

Не смотря на то, что кухня по своему обыкновению была полна народу, слуги старательно жались к стенам подальше от хмурой графини, колдующей с плитой и непонятным зерном. Я постепенно повышала температуру нагрева, перемещая фронт испарения ближе к сердцевине. К сожалению, четко отследить давление внутри зерна и процент испаряемой влаги мне не удалось бы никоим образом, а потому обжаривала я лишь малое количество сырья, который передал мне небритый и уставший матрос. Так сказать, эксперимент.

Для традиционной обжарки я выбрала длинное время развития вкуса и невысокую температуру, что позволило мне контролировать процесс стеклования. Может быть, мой дар огненной магии и помог бы мне контролировать температуру нагрева, но увы, я слишком плохо управлялась с таким мизерным диапазоном градусов – сжечь зерна до углей за пару мгновений мне ничего не стоило.

– Значит, он может быть причастен к тому, что случилось со мной, – продолжила рассуждать я.

– Да, только непонятно, прямо или косвенно, – пожевал губами помощник. – Оно и должно так странно пахнуть?

– Конечно, – я поглубже втянула в себя аромат и чуть не пошатнулась от головокружения. Господи! Да! Я так скучала!

Бах!

– Засекай время! – завопила я, принимаясь еще активнее шевелить лопаткой. Ясень вскинулся и уставился на часы:

– Тридцать секунд… минута… полторы… пора!

Потрескивающее зерно струйкой посыпалось на ледяной противень. Я ловко разровняла его так, чтобы максимально сократить время охлаждения. Толкотня за спинами усилилась и на правах матери всея кухни к нам подплыла Берта.

– Ну-ка, девочка, показывай, о чем ты всему свету уши прожужжала.

Точно такой же любопытный взгляд буравил кофе со стороны моего помощника. Миг и крупное зерно исчезло между челюстей.

– Э-э-э…

– Ты сказала, что можно, – флегматично отметил Ясень. – Горькое. Но что-то в этом есть.

– А дальше чего? Как это пить? – кухарка с исследовательским интересом наклонилась над противнем и взяла одно зернышко двумя пальцами.

– Не все сразу, мои дорогие, – улыбнулась я. – Для начала ступку мне и пестик, потом турку, а потом уже чашки.

– Давай сюда, горе моё, – отобрал у меня инвентарь помощник, видя, как я толку зерна. – Готовься дальше.

Сливки и сахар принесли быстро, первая партия «молотого» кофе засыпана в раскаленную джезву. Не смотря на все свое нетерпение, я решила, что самая первая проба будет чистой, без каких-либо специй и добавок, кроме классики.

Чем сильнее кофейный аромат растекался по помещению, тем активнее возились люди сзади, напирая на рабочую поверхность и не глядя на присутствие графини, которую успели пару раз толкнуть под руку. Ладно, не беда, аромат и в самом деле сумасшедший. Даже удивительно, что не понравилось только маленьким поварятам, которые скривили носики при первых нотках терпкости. Обычно кофе – дело на любителя и нередко его недооценивают.

Стандартные три кипения остались позади и с величайшей осторожностью я разлила содержимое турки на две чашки. В одну добавила подогретые сливки, другую оставила без изменений. Кажется, на секунду я даже перестала дышать, наблюдая, как черный цвет светлеет, превращаясь сначала в насыщенный коричневый, а позже – в нежно-бежевый.

С первым глотком мои глаза невольно увлажнились. Поверить не могу, что это произошло! Конечно, в себе я не сомневалась, но столько нюансов могли нас подвести, что сейчас, оглядываясь назад, я могу только облегченно выдыхать.

– М-м-м, – перехватил мою чашку Ясень. – Это… так странно, но весьма и весьма неплохо. Ну-ка, еще немножко.

– Эй! – засмеялась я. – Оставь другим на пробу. И сам попробуй вариант без сливок.

– Знаешь, Гретточка, я даже не могу подобрать сравнение, – задумчиво сказала Берта, делая свой глоток. – Будто шоколад, но не он. Какой-то отвар… нет, всё не то. Без сливок будто и впрямь крепкий настой каких-то плодов, а с ними – что-то совершенно необыкновенное!

На пробу