–Если это не противоречит желаниям вашей светлости, мы хотели бы жить при Унтэйлейанском Дворе. После стольких лет у нас не осталось иного дома, кроме Кетори, но нам неприятно возвращаться туда.

–Тогда мы ничего не имеем против.

–Мы благодарны вам, ваша светлость,– сказала она.

–Вы не могли бы…– Он смолк, чувствуя, как краснеют щеки.

–Все, что в наших силах, ваша светлость. Вы знаете, что вам нужно лишь приказать.

–Нет, ничего подобного,– воскликнул он.– Это не… это не приказ.

Она приподняла брови. «Эдрехасивар Косноязычный»– так однажды на званом вечере назвала его осмин Дученин, полагая, что он ее не слышит. Взглянув наТелимеджа, Майя понял, что это произошло не впервые. Он вонзил ногти в ладони, заставил себя сделать глубокий вдох и сказал:

–Мы всего лишь хотели узнать, не согласитесь ли вы ужинать с нами время от времени – может быть, раз в неделю?

Женщина вздрогнула, не сумев скрыть изумления – а даму поколения Арбелан Джасанай нелегко было вывести из равновесия.

–В этом нет ничего неприличного,– поспешно добавил он.– Как вы сказали, вы наша родственница, и вдова, и…

–Ваша светлость,– вмешалась она, и вее голосе Майя различил странное выражение, которому он не смог бы дать названия.– Это большая честь для нас, и мы с радостью принимаем ваше предложение.

Это было небольшое достижение, и все же оно помогало ему не терять присутствия духа. Один вечер из семи он был избавлен от необходимости видеть холодные бледные лица и сверкающие глаза придворных. И он знал, что Арбелан Джасанай, которая была теперь в долгу перед ним, никому не расскажет о неловком молчании императора, о его неуклюжих попытках вести светскую беседу. Составив мнение о нем – точнее, придя к выводу, что он не готовит ей никакой ловушки,– она взяла на себя ведущую роль в разговоре. Она непринужденно беседовала сМайей на самые разные темы, и он думал: неужели она была такой, когда Варенечибель еще считал ее своей женой – до того, как ее тело и ее муж предали ее. По молчаливому соглашению они никогда не говорили оВаренечибеле, но она рассказывала Майе истории из своей юности, описывала двор Варевесены, деда Майи. И эти рассказы всякий раз заканчивались обсуждением современного придворного мира с его мелкими междоусобицами и темными интригами. Он понимал ценность ее рассказов и слушал очень внимательно, неделю за неделей пытаясь хотя бы таким образом избавиться от невежества, которое досталось ему в наследство от отца.

Еще в ранней юности он слышал отСетериса о ценности сплетен, о разнице, иногда небольшой, иногда огромной, которая существовала между официальными заявлениями двора и письмами отХесеро. Не следует полагаться на сплетни, повторял Сетерис, но ипренебрегать ими тоже не стоит. Поэтому, наряду с уроками Арбелан Джасанай и лорда Беренара, Майя прислушивался к разговорам слуг, ноэчарей, Ксевета: каждый из них имел собственный взгляд и собственную точку зрения.

Арбелан Джасанай однажды сказала ему, что Шеве’ан по-прежнему недовольна действиями императора, аКсевет заметил, что некоторые придворные начали проявлять странный интерес к законам о престолонаследии. Но именно Немер неохотно, смущенно, но сплохо скрытым негодованием в голосе посвятил его в последние дворцовые сплетни. Эльфы поговаривали о том, что на трон вместо Майи должен был взойти Идра, сын Немолиса.

Майя не удивился. Все придворные, а, возможно, и все граждане Этувераза прекрасно знали, что Варенечибель предпочел бы видеть в качестве своего преемника старшего внука. Если бы Идра достиг совершеннолетия в этом году, то после крушения воздушного корабля он, возможно, объявил бы войну своему сводному дяде и почти наверняка одержал бы победу.

Но Идре было четырнадцать, поэтому он был всего лишь пешкой в дворцовых интригах. Кроме того, он был наследником Майи, поэтому Майя не мог удовлетворить своего инстинктивного желания обойтись сШеве’ан так, как обходился его отец с неугодными – показать ей, каково живется в местах, подобных Исваро’э, Эдономи иКетори. Точнее, он мог так поступить, но тогда ему пришлось бы вместе с нею отправить в изгнание ее детей, то есть поступить сИдрой так же, как Варенечибель поступил с ним. Или забрать Идру у матери. А маленькие сестры Идры – что с ними станет? Нет, это было невозможно. Эдрехасивар не хотел быть похожим на своего отца и немог вести себя так, как он.

К несчастью, Майя знал, что никакие слова не смогут смягчить Шеве’ан и заставить ее изменить мнение о нем. Но он помнил, что на коронации Идра выглядел так, словно не испытывал к нему вражды, и поэтому как-то раз он вызвал своего наследника в сад Алкетмерета. Император завел привычку хотя бы полчаса прогуливаться по саду каждый день, в любую погоду. Если шел снег или дождь, он гулял по крытой галерее, которая отделяла сад от дворца.

Идра явился вовремя. Майя боялся, что мать захочет прийти вместе с ним, поэтому дал слугам соответствующие инструкции, и мальчик пришел один. Он был безукоризненно одет и причесан, волосы были собраны в узел, как у всех детей, но янтарные бусины, которые поблескивали в белых косах, служили знаком того, что это ребенок из императорской семьи. Как и усамого Майи, уИдры были прозрачные светло-серые глаза. Поклонившись, он спокойно встретил взгляд императора.

Погода была не слишком приятной, но сквозь облака проглядывало солнце, и ветер был не таким резким и холодным, как вчера. Майя предложил:

–Кузен, прогуляетесь с нами?

–С удовольствием, кузен,– ответил Идра, повторив обращение, выбранное Майей. Словом «кузен» внеформальных разговорах обозначали любую родственную связь. Майя не думал, что даже при желании смог бы заставить себя назвать Идру «племянником».

Они молча дошли до того места, где тропа поворачивала прочь отАлкетмерета. Майя, не зная, как поделикатнее выразиться, просто сказал:

–Вы наш наследник.

–Да, кузен,– ответил Идра. Майя заметил в его взгляде настороженность, и ему стало неприятно. Но он ничего не мог с этим поделать. Он не имел права требовать отИдры, чтобы тот сразу проникся к нему доверием.

–Нам кажется, вы знаете о том, что отношения между нами и вашей матерью остаются напряженными.

–Да, кузен.

–Мы сожалеем об этом. Если бы это было в нашей власти, мы примирились бы с нею.

Некоторое время Идра молча размышлял, потом сказал:

–Мы верим вам, кузен.

–Верите? Хорошо. Тогда, возможно, вы поверите нам, если мы скажем, что не желаем враждовать с вами.

–Да, кузен.

В молчании они дошли до следующего поворота. Майя остро сознавал, что Идра младше него всего на четыре года, и что во многих отношениях он взрослее него. Он не стал бы запинаться и смущаться, как новоиспеченный император, который не умел ни танцевать, ни выбирать украшения, ни вести светскую беседу на протяжении обеда из пяти перемен. Майе очень хотелось выговориться перед Идрой, попросить у него совета. Но он не мог себе этого позволить. Они не были врагами, но небыли и союзниками, и он не мог просить Идру предпочесть императора родной матери.