—Сражайся. В честном поединке ты будешь посрамлен и повержен.— Раздражает. Разговоры о мнимой чести и высокомерии пробуждают стихший гнев.

—Честь, говоришь? Удобно вспоминать о ней, когда на руках сила. Где была твоя хваленая честь, когда умирала Лиза? Где она была, когда ты пронзил спину Велеса? У тебя нет права отчитывать меня.

—Необходимые жертвы, ради избавления от тебя и тебе подобных. С этой силой я смогу обезопасить весь лес для будущих поколений новичков. На сей алтарь я возложу и свою жизнь. Подними меч и прими вызов.— Даже сейчас, он пытается склонить меня к дуэли, в которой будет обладать явным преимуществом.

—Мне не требуется оружие, чтобы указать место одному зарвавшемуся кретину. С твоими силами даже поцарапать меня не выйдет.— Похоже, все комплексы Толи прорвались разом, извратив его личность до неузнаваемости. Или же таково влияние сущности? Ясно одно, это все еще Толя. Значит, сущность не соврала, и личность носителя остается, пусть и в потрепанном виде. Главный вопрос, как часто она может сменять тела? Нет смысла ее убивать, если в итоге придется вновь поднять руку на товарища…Это и будет, та кара, что он обещал. Не соврал ведь, паскуда. Все трупы сделаем мы сами, борясь за жизнь.

Все случилось как на тренировке. Толя в стойке сжимает рукоять меча двумя руками. Корпус расслаблен, и в то же время прикрыт от любых атак. Рывок будет встречен контратакой, косой удар рассечет тело от левого ребра до правой ключицы. С обычным мечом повторить подобный прием потребует недюжинных силы и мастерства, однако этот клинок, что пожирает даже свет вокруг себя, несомненно, справится с задачей.

Условности мира на его стороне. Впрочем, в грязной игре я тоже немного разбираюсь. Пальцем, с заточенной каменной кромкой, провожу линию через грудь. Крапинки крови проступили из неглубокого пореза. Осталось развести руки в приглашающем жесте. Дешевая провокация, но разве требуется нечто большее против разъяренного монстра с уязвленной гордостью?

Вызов: его черный клинок, против моего исцеления. Все будет решено одним ударом. Гордыня не позволит отказаться.

Не дождавшись моего хода, Толя рванул вперед. Размашистый удар, пропитанный темной силой, несся прямо к намеченной цели — разделить мое тело на части.

Едва меч соприкоснулся с плотью, разлетелось на части. Нижнюю половину туловища тут же окутали мрачные щупальца. Не сбавляя темпа, он демонстративно стряхнул с меча кровь и воздел его к небу, ознаменовав победу.

Но триумф был недолгим.

Разрублен — не мертв.

Руки еще не упавшего туловища схватили за голову победителя. Под нажимом пальцев лопнули глазные яблоки. Захлебываясь кислотой, он пытался кричать, не понимая, как же такое могло произойти. Я же заканчивал отращивать тело, срубленное рассечением точно по тонкой каменной кромке, что ранее оставил на груди. Как метанию не требуется замах, так рассечению достаточно одного лишь лезвия.

Бархатный голос все продолжал вещать, давя на сознание. На сей раз этот трюк тебе не поможет отвлечь меня.

Исцеление не даст помереть монстру даже с отсеченной головой. Так он не сможет больше никого захватить.

В этот раз я учту совершенные ошибки. Игнорируя всех, я прорвался к Марку, что так и остался стоять опутанный Лозами. На парне не было лица, бледная кожа и впавшие глаза старили его разом на добрый десяток лет. Исцеление вновь оказалось бессильно, против полученных увечий. Даже рука, осыпавшаяся пеплом при касании, не желала восстанавливаться. Точно как мой палец, забранный богом. И все же парень жив, и это главное.

Темная сущность, под боком даже не пыталась сопротивляться, покуда отрубленная голова не осыпалась склизкой бесформенной массой.

—Троих вы уже потеряли. Каково это, отнимать жизни названных товарищами? Чувствуешь, как пробуждается неконтролируемый гнев? Или же испытываешь облегчение, лишившись бездарей, что тянули на дно?— Девушка, что считалась мертвой, повернулась на бок, подперев голову согнутой в локте рукой. Воскрешение омрачал бархатный голос, что не принадлежал ей при жизни и черная дымка, скрывающая зеленые радужки глаз.

—Сестра…— Сущность залилась хохотом.— Скорее убьет себя, чем позволит захватить тело кому-то вроде тебя. Спасибо, что забрал у меня всякую надежду на ее возвращение. Теперь ничего не помешает мне сделать так…— Голос Левы еле звучал. Пережитое надломило парня.

[Глас владыки]

—Страдай.— Приказ забрал у Левы остатки сил. Мертвенно бледный он рухнул на землю, пред телом Лизы, полыхающим алым пламенем.

—Великолепно. Как же недоставало в пустоте этих ощущений! Достойное подношение. Твое тело я заберу последним.— Сущность извивалась в агонии, и все же лицо искажала гримаса блаженства. Похоже, оно даже не станет сопротивляться, в попытках сполна насладиться мучениями. Отвратительно. Хотя бы Лева, избежал участи это увидеть…

Лева…без сознания…

Захватывала сущность добровольцев…

Или не способных сопротивляться…

—Не приближайтесь!

Схватив пылающее тело, я побежал прочь. Туда, где не будет выбора тел. Где спрятаться он сможет только внутри меня. Заставлю тварь подавиться собственным эго. Пытается играть в бога, насмехается над нашими страданиями, что же, раз так желаешь походить на бога, то я устрою вам встречу.

Поле брани осталось далеко позади. Низкие ветки норовили попасть в лицо, затормозить, спутать ноги, препятствуя продвижению. Исцеление не давало нам погибнуть преждевременно. Пока есть силы, надо идти. Как можно дальше. Настолько, чтобы желание бросить все на других оказалось бессильно.

Прежде, чем Сущность оставила тело.

—Я хочу стать носителем.

Внимание!

Высшая сущность пытается захватить ваше тело

Принять/Согласиться/Сопр…

Вариант «сопротивляться» не доступен в связи с несоизмеримой разницей в силе

Выбор без выбора.

—Принять.

Внимание!

Развлекайся, сука!

Из инвентаря в руку перекочевала отрубленная конечность с зажатым меж пальцев амулетом. Проклятое изделие кинулось на меня, едва завидев.

Мое тело станет вашей вечноисцеляющейся гробницей.

Мировое сообщение:

Бог войны и Правосудия был повержен Вел..г..л…

Сообщение, возникшее перед глазами, исчезло также внезапно, как появилось. Оставив после себя лишь мелкую рябь перед глазами и странное тревожное послевкусие. Не этому ли богу принадлежал амулет…

—Хорошая попытка ничтожество.— Бархатный голос окутал разум, но было нечто иное в нем, исчезла властность и давление. Он стал подобен усталому шепоту.— Лишив меня вновь обретенных чувств, ты подписал приговор всем, кто был, есть и будут дороги тебе. Не сейчас, но настанет время, когда ты позволишь Семени прорасти. Ради силы, ради власти, ради богатства, и прежде чем коснешься цели, лишишься всего.