Мою позицию поддерживал тогдашний председатель Президиума ВС Лит. ССР Витаутас Астраускас, о чем он мне не раз говорил. Хорошие отношения у меня сложились с Альгирдасом Бразаускасом, который, будучи секретарем ЦК Компартии Литвы, курировал экономику. На почве защиты интересов Литвы я нашел общий язык с писателем Витаутасом Петкявичюсом (пусть земля будет ему пухом). Он также недолюбливал московских бюрократов, но был убежденным сторонником советской власти в Литве.

Одно время поклонником, если можно так выразиться, моих выступлений на тему перестройки стал (наверное, прикидывался) известный литовский юрист Казимерас Мотека. Тогда он был партийным секретарем 1-й юридической консультации. Он нередко даже просил дать ему для изучения тексты моих докладов на пленумах Октябрьского райкома Компартии Литвы г. Вильнюса. Сегодня он в Литве известен как ярый русофоб.

Эти факты я изложил не в порядке оправдания. Мне незачем оправдываться и скрывать свою позицию тех лет. Вот, например, что я говорил по поводу независимости Литвы и возможности ее выхода из СССР на Учредительном съезде Комитета граждан Литовской ССР 28 апреля 1990 г. «Гражданский Комитет считает, что дальнейшее развитие Литвы наиболее перспективно в составе обновленной советской федерации. Выход Литвы из состава Союза самым негативным образом скажется на социальном и экономическом положении абсолютного большинства жителей республики. Это наглядно показывают события последних дней.

Тем не менее, Гражданский комитет считает, что, если народ Литвы (а не руководство в лице Верховного Совета) решит выйти из состава Союза – это его право. Но оно должно реализовываться в рамках Конституции СССР и Закона СССР о выходе союзной республики из Союза».

В докладе «О проектах платформы ЦК КПСС к XVIII съезду КПСС и Устава КПСС», с которым я выступил 2 июня 1990 г. на ХХ! съезде Компартии Литвы / КПСС было сказано: «Компартия Литвы / КПСС выступает за социалистическую Литву, независимую от любых форм диктата, бюрократического давления, полностью самостоятельную в решении республиканских проблем, свободно и добровольно входящую в советскую федерацию на основе обновленного Союзного договора…»

Вышеизложенные цитаты представляют как мою позицию, так и позицию Компартии Литвы / КПСС, а также Комитета граждан СССР, председателем которого я являлся, в отношении независимости Литвы и ее возможного выхода из СССР в 1990–1991 гг. Поэтому инсинуации по данному поводу, которые мне пытаются приписать представители Генеральной прокуратуры Литвы, я отвергаю, как наглую ложь. Все вышеизложенное мною легко проверяется текстами упомянутых мною документов, которые, я надеюсь, в литовских архивах сохранились.

Между тем, развитие ситуации вокруг уголовного дела № 09–2–031–99 или дела «13 января», к сожалению, напомнило мне ситуацию с рассмотрением апелляций на приговор Вильнюсского окружного суда 1999–08–23 (23 августа 1999 г.) по уголовному делу о государственном перевороте. По нему были осуждены некоторые руководители Компартии Литвы М. Бурокявичюс, Ю. Куолялис, Ю. Ермалавичюс и др.

Признавая систему правосудия как наиболее эффективный инструмент, созданный человечеством для восстановления справедливости и должного воздаяния преступившим закон и нормы человеческой морали, я со всей ответственностью заявляю, что следствие и судебное разбирательство в Литве, в отношении выявления подлинных виновников трагических январских событий 1991 г., не выдерживает критики.

В этой связи я прошу высокий Апелляционный суд Литовской Республики обратить внимание на следующие спорные аспекты уголовного дела «13 января».

Прежде всего, замечу, что в 2011 г. переквалификация уголовных преступлений, якобы совершенных советскими военнослужащими в Вильнюсе в январе 1991 г., в военные преступления и преступления против человечности была осуществлена необоснованно и незаконно.

Она произошла не вследствие выявления новых обстоятельств, усугубляющих уголовную суть действий советских военнослужащих в январе 1991 г. и позволяющих квалифицировать их, как военные преступления и преступления против человечности, а по политическим мотивам.

Известно, что за 30 лет, минувших с января 1991 г., не было выявлено никаких новых, усугубляющих вину советских военнослужащих криминальных подробностей, касательно их действий у телебашни в январе 1991 г.

Не вызывает сомнений, что в 2011 г. основной причиной переквалификации правовой оценки действий советских военнослужащих в январе 1991 г. явилось стремление прорвавших в 1990 г. идейных перевертышей, виновных в трагических январских событиях, окончательно скрыть подлинных виновников январской трагедии в Вильнюсе.

Не сомневаюсь, что в 2011 г. поспешная переквалификация «преступных» действий советских военнослужащих в военные преступления также была обусловлена грядущим истечением 20-летнего срока давности по общеуголовным преступлениям.

Известно, что за основу статей УК ЛР, по которым в Литве обвиняют меня и россиян в военных преступлениях, взяты статьи Римского статута, принятого в 1998 г. В то же время в ч. 1 статьи 22 этого статута, именуемой «Nullum crimen sine lege» (Нет наказания без закона), однозначно говорится, что: «Лицо не подлежит уголовной ответственности по настоящему Статуту, если только соответствующее деяние в момент его совершения не образует преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда».

В статье 24 того же Римского статута, именуемой «Ratione personae» (Отсутствие обратной силы) заявлено, что «Лицо не подлежит уголовной ответственности в соответствии с настоящим Статутом за деяние до вступления Статута в силу». Как известно, Римский статут вступил в силу 1 июля 2002 г.

Из вышесказанного следует, что я и бывшие советские граждане незаконно, «задним числом» обвиняются литовской Фемидой в преступлениях, предусмотренных статьями УК ЛР 2000 г., в редакции, вступившей в силу 31 марта 2011 г. Напомню, что трагические события в Вильнюсе произошли в январе 1991 г.

Также напомню, что согласно статье 7-й Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением.

Аналогичные положения содержатся в статье 11-й Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и статье 15-й Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. Ссылки литовских юристов на 2 абзац статьи 7-й Европейской конвенции 1950 г., якобы допускающий применение принципа обратной силы закона, не выдерживают критики.

В этой связи напомню, что в 2015 г. Европейский суд по правам человека, рассмотрев дело «Василяускас против Литвы» (жалоба № 35343/05), в своем Постановлении от 20 октября 2015 года отметил, что литовский суд, осудив бывшего сотрудника МГБ Литовской ССР В. Василяускаса, отверг вольное толкование литовскими правоведами сути статьи 7-й Конвенции. ЕСПЧ отметил, что это толкование нарушает базовый юридический принцип «nullum crimen, nulla poenasine lege» – нельзя судить за деяние, которое не являлось преступлением на момент совершения.

Дополнительно отмечу, что применение обратной силы закона является грубейшим нарушением положений Всеобщей декларации прав человека Генеральной ассамблеи ООН 1948 г. (пункт 2, ст. 11), Дополнительного протокола II (ст. 6) к Женевской конвенции