Он дошел до небольшого пруда, спустился к воде. Нина остановилась у окружающих пруд полуголых кустов.

Несколько уток медленно потянулись к стоящему у воды свекру. За утками по воде расходились бороздки.

Опять пошел дождь. Кроме них двоих, у пруда никого не было.

Неожиданно в голову пришла совсем абсурдная мысль. Что ей делать, если свекор решил утопиться и сейчас бросится в воду… Она не сможет вытащить его из холодной воды.

Губы дернулись в нервной усмешке.

Илья Никитич топиться не стал. Он широко замахнулся и бросил что-то почти на середину пруда.

Нина догадывалась, что именно погружалось сейчас в ил.

Они не были одни в мокром парке, откуда-то послышались голоса.

Нина отступила к мокрым кустам.

Илья Никитич, не обернувшись, прошел дальше по узкой дорожке, повернул, огибая пруд.

Она немного постояла, глядя на серую холодную воду, и запоздало подумала, что пруд совсем мелкий, в нем невозможно утонуть. Нина повернулась и, не пытаясь маскироваться, пошла к выходу из парка.

* * *

Короткий автомобильный сигнал раздался, когда Маша сворачивала на свою улицу. Ей сигналить было некому, и она не обернулась. Машина с шумом остановилась перед ней, едва она успела сделать несколько шагов.

– Привет! – приоткрыл дверь красного «Пежо» Юра.

– Привет! – удивилась и почему-то обрадовалась Маша. – Ты что здесь делаешь?

– Соседке твоей машину пригнал. Екатерина Борисовна Малычева. Знаешь такую?

– Знаю.

– У моего приятеля автосервис, он попросил клиентке машину перегнать, вот я и перегоняю. Мне не трудно.

Екатерина Борисовна редко ездила на машине. Маша всего несколько раз видела, как «Пежо» выезжал с участка.

– Посмотри, машина как новенькая. А долбанула она ее знатно, всю переднюю часть помяла. В ограждение врезалась. Тарас, мой приятель, ее с дороги увозил. Чертыхался, пока машину в порядок привел. Но сделал отлично, правда? Не скажешь, что машина битая.

– Не скажешь.

– Женщина за рулем – это всегда большая проблема, – засмеялся Юра. – В Москву не собираешься? А то могу подвезти.

– Пока не собираюсь, – улыбнулась Маша. – Спасибо.

– Жалко, что не собираешься. Звони, если что.

Маше показалось, что Юра хочет сказать что-то еще, что-то такое, отчего на миг стало радостно и тревожно.

Юра ничего не сказал, положил руки на руль и тронул машину.

Наверное, ей только кажется, что Юра радуется, когда ее видит.

«Пежо» свернул к воротам соседки, Маша пошла к своему дому. Сделав несколько шагов, обернулась, но машину Юры уже не увидела.

– Ну как? – отперев дверь, она покрутила перед мамой головой. – Хорошо?

– Очень! Верочка хороший мастер.

– Хочешь, она тебя пострижет?

– Не хочу.

Мама собирала волосы в жиденький пучок. Стрижка бы ей пошла.

– Нет у меня настроения в парикмахерскую идти.

Маше стало грустно и стыдно, что она ведет себя так, как будто в их семье ничего не произошло.

– Ты все делаешь правильно, – мама всегда отличалась чуткостью. – На горе нельзя сосредотачиваться. Нужно жить и радоваться жизни. Обедать будешь?

– Попозже, – Маша повесила куртку, подошла к зеркалу.

Стрижка ей однозначно шла.

К вечеру опять поднялся ветер, и, подбегая к остановке, где они с Толей договорились встретиться, Маша снова пожалела, что не надела шубку.

– Пойдем в ресторан, – обняв ее, предложил Толя.

– Не хочу в ресторан. Хочу к тебе, – утыкаясь ему в грудь, засмеялась Маша.

Он продолжал обнимать ее за плечи, ведя к своему дому.

За углом они неожиданно нарвались на сильный порыв ветра, тот как будто специально поджидал их здесь.

– Черт… Тебе очень холодно?

– Нет, – покачала головой Маша. – То есть холодно, но не очень.

– Пойдем быстрее!

Куртку ветер не продувал, бил в лицо противным мокрым холодом. Маша, наклонив голову, старалась не отставать от Анатолия.

Вбежав в подъезд, они немного постояли, обнявшись. Ветер за дверью выл, словно жалел, что выпустил жертву.

Где-то наверху хлопнула дверь. Анатолий достал ключи, впустил Машу в квартиру.

Анатолий снял куртку, аккуратно повесил ее на вешалку.

– Ужинать хочешь? – спросил он, обнимая Машу.

– Нет, – прошептала она. – Не знаю.

Под его руками было горячо, жарко…

Маша заметила, что в квартире холодно, только потом, лежа на его плече.

– Скажи, какой у тебя повод для ресторана, – вспомнила она.

– Потом.

– Ну скажи! А то я умру от любопытства. Будешь потом жалеть, что не сказал!

– Ну ладно, – засмеялся Анатолий. – Если речь идет о жизни и смерти… Я скоро перейду на повышение.

– Здорово! – обрадовалась Маша. – Потому что ты хорошо работаешь, да?

– Я отлично работаю. И еще… В субботу мы с тобой пойдем в гости. У начальника день рождения, я заодно тебя с ним познакомлю.

– А он знает, что мы придем вдвоем? – улыбнулась Маша.

– Знает. Я ему сказал, – Анатолий снова весело рассмеялся. – Он другого не знает, что скоро я буду его начальником. Кстати, не вздумай насчет этого проболтаться!

– Ладно. Да мне и пробалтываться некому.

– Пока об этом никому знать не надо. Мало ли что… Вдруг сорвется.

Он одной рукой прижал Машу к себе, а другую подложил под голову.

– Мишка о повышении давно мечтал. Его понять можно, у него трое детей. Он давно на повышение рассчитывал. Маш, ты с ним и с его женой веди себя так… скромненько. Пока еще он мой начальник.

– А почему решили повысить тебя?

– Потому что я умею налаживать контакты. Потому что знаю, когда нужно рот открыть, а когда помолчать. Потому что не болтаю лишнего, в отличие от него. Маш, ты пока никому про мое повышение не говори!

– Конечно не скажу, – пообещала Маша. – Да мне и говорить-то некому.

– Маме тоже не говори.

– Не скажу.

– Я не суеверный, но боюсь сглазить.

Как она будет улыбаться его начальнику, зная, что Толя его подсиживает, Маша представляла плохо.