Сработало — пламя сразу же осталось позади. С Дмитрием было так же: чтобы искривить пространство в новом месте, он отменял старое изменение… Над головой вспыхнуло целое созвездие, и я резко сменил направление. Вовремя! Прямо там, куда я бежал, рухнула огромная черная горилла. По земле от ее ударов пошли трещины, а волна вздыбившейся дорожной плитки толкнула меня в ноги, подкидывая в воздух.

Я приземлился, прижимаясь к поверхности и выискивая новую траекторию для бегства. Значит, Миледи и Архимед… Красная демонесса и огромная горилла медленно обходили меня с двух сторон. Невольно мелькнула мысль, кто из этой парочки использует ту же способность, что и Урусовы, но я прогнал ее — не до того.

— Тебя же зовут Пустой? — рация на поясе моего мертвого пленника чудом уцелела. — Вижу, что ты решил отказаться от моего предложения. Жаль, что только твой друг оказался достаточно умен. Солдатик, убей его…

Я выругался. Проклятье, мой самый неудобный противник тоже был тут, а я даже не мог понять, какая из сотен звездочек вдали могла бы принадлежать ему. Оставалась одна надежда, что Снежная Королева выполнит свою часть сделки и задержит его… Как же тяжело было заставить себя двигаться, когда все мысли занимало только одно. Сейчас меня подстрелят!

Я услышал хлопок… Королева не успела… Я ожидал, что сейчас меня бросит на землю, но неожиданно вместо этого сверху упала тень. Архимед зачем-то выбрал именно этот момент, чтобы прыгнуть на меня, и пуля Солдатика врезалась ему в спину. Черная горилла в ярости ударила кулаками по земле, поднимая клубы пыли. Не знаю, специально он или нет, но упускать эту возможность я не собирался.

Дымовая граната добавила свое очарование в созданный Архимедом хаос, а я снова бросился вперед. Навстречу мелькнула пара робо-пантер — видимо, создания Черномора. Стальные челюсти попытались ухватить меня за руки. Значит, этот в отличие от Солдатика не планировал меня убивать… Слишком медленно. Я подорвал звездочки внутри стальных охотников, и те рухнули у моих ног. Спереди мелькнула тень без звездочки — неожиданно. Я пнул упавшего робота в ту сторону, и снова набрал скорость.

«Замри! Тебе не хочется бежать!»

Странные мысли мелькнули в голове. Это воздействие Миледи?

«Тебе не спастись. Это бесполезно. Зачем тратить время?..»

Она сменила стратегию. Нет, не она! Впереди опять мелькнула фигура — молодой парень, без какой-либо техники на теле. Вот почему я не вижу его звездочки. Кетцалькоатль.

«Ты никогда не хотел быть воином. Проще договориться. Война в любом виде — это не выход!»

Парень продолжал мелькать на границе моего зрения, и новый его заход оказался удачнее, чем раньше. Я почувствовал, как мышцы расслабляются. Я не был с ним согласен, но мое тело отказывалось слушать разум. А тут еще дым от гранат и пыль от прыжка Архимеда почти рассеялись. Со спины соскользнул труп полосатого. Я сжал кулаки… Что бы ни случилось, я не сдамся.

«Встань на колени… Положи руки на голову...»

В паре метров врезавшаяся в землю пуля выбила воронку.

«Это ошибка… Тебя не тронут… Ты особенный… Ты уникальный…»

Я уже ненавидел этот голос, но ничего не мог с ним поделать. Как этот чертов парень так легко пробивает защиту принятых нами нейроблокаторов? Где Морозов достал этого самородка?.. Я ругался и из последних сил шагал вперед. Скорее не шагал, а полз.

В этот момент в спину врезалось что-то большое и стальное. Муравей? Но он же решил остаться!

— Закрой глаза, — это был его голос, и я послушался.

Через мгновение у нас под ногами взорвалась граната. Версия без осколков, просто огонь и температура, с которыми наши костюмы могли справиться — я не понимал, для чего, но чужое воздействие пропало. Мне очень много хотелось спросить, сказать… Но не время!

— Спасибо! — все же выпалил я, и мы побежали.

Забор был так близко! Муравей подкинул меня вверх, и я обесточил выведенные на его кромку заряды. Мой напарник взлетел следом. За спиной оставались огонь и разрушения. Хлопок гранатомета… Я даже не прыгнул, а свалился с забора, дернув за собой Муравья, чтобы нашу траекторию было сложнее предугадать.

— Туда! — Муравей первым сориентировался, где будет наша лодка.

Мы скользнули в поднявшийся из озера туман. Стало труднее дышать, но кровь только быстрее заходила по жилам.

— Я… — Муравей хотел было что-то объяснить, но я его остановил. Все потом.

Позади послышался топот. Морозов отправил по нашим следам полосатых, сверху, уверен, летает Черномор… Но в этом тумане им нас быстро не найти! Лодка оказалась на месте: мы, стараясь не шуметь, оттолкнули ее от берега, прыгнули на дно, поправляя расставленные вдоль бортов бронелисты. Против сильного обстрела они не помогут, но вот от случайных пуль… И ведь не зря перестраховались! Нас все-таки заметили, и по лодке ударило сразу несколько очередей. Скоро подтянут и что-то покрупнее, если успеют…

За спиной раздался страшный крик. Не успели… Со дна лодки было не слышно всего, но мне казалось, что я прямо-таки чувствую, как чьи-то быстрые, сильные и очень зубастые тела проносятся рядом с нами.

— Самолет… — неожиданно Муравей указал наверх.

Даже сквозь туман было видно, как летел самолет. Судя по контурам, что-то новенькое, с вертикальным взлетом, только что поднявшееся из покинутой нами базы. Кто-то решил сбежать, не дожидаясь последствий, которые неизбежно наступят, когда мы свяжемся с Урусовым. Если это Морозов, и он пошел на столь резкие меры, надеюсь, с Королевой ничего не случится… А то как бы этот спаситель от войны не наплевал на все традиции и условности.

Мелькнула даже мысль вернуться, но что бы мы смогли против целой поднятой на уши базы? Нет, доберемся до машины, свяжемся со своими и только потом уже будем решаться на глупости.

Я повернул голову вправо, туда, где лежал Муравей. Он не шевелился, но его взгляд горел. Как у человека, который только что принял очень важное решение.

***

Когда Муравей остался один, его сердце пропустило удар.

Слова Морозова словно вернули его в детство, когда они вместе с Темой мечтали быть героями. Потом это чувство умерло на долгие годы, но с появлением Пожарского опять начало поднимать голову. Не сильно, но достаточно, чтобы вспомнить — и теперь парень увидел шанс хоть так напомнить себе о брате. Пусть он будет жить в его поступках!

Вот только