Убийца моего мага станет Императрицей!

– Что ты несешь?! – рыкнул я, похолодев.

– Правду! Император решил на ней жениться, чтобы наследники были самыми сильными магами.

Пришлось закрыть глаза, чтобы справиться с болью, терзающей нутро. Чтобы хотя бы снова смочь дышать.

– За что ты полюбил ее? – тихий голос змеей заполз в уши.

Я открыл глаза и вздрогнул, увидев Мирабеллу, которая стояла так близко, будто хотела стать моей тенью. Ее винное дыхание заставило сморщиться и отступить на шаг.

– Почему, скажи? – настаивала она. – Почему ты полюбил Дану?

– Любят ни за что, а потому что, – выдохнул в ответ.

Уже не помню, где это слышал. Наверное, в тот миг посмеялся над глупой фразой, от которой за версту разило сентиментальщиной, которую я тогда презирал. А теперь, когда отдал свое сердце любимой, смысл того изречения сам пришел ко мне, во всей своей простоте и мудрости.

– Всех всегда любили, – пробормотала девушка, покачиваясь, как водоросли в мутном воде пруда, затянутого ряской. – Мои родители любили друг друга и моего брата. Соседские девчонки одна за другой выскакивали замуж. Даже страхолюдины! И в них кто-то влюблялся!

В пьяных глазах протаяла боль. Как сквозная рана, она сочилась страданием – застарелым, неизбывным, с хрустом жрущим душу.

– А меня никто не любил. Никогда, дракон. Почему? – посмотрела на меня пустым взглядом. – Все мужики меня хотели. Но ни любил ни один!

Она развела руками.

– Все хотели секса и денег. У меня их много, Черут. Больше, чем ты можешь себе представить! Я дико богата! Все могу купить, дворцы пачками! И не хуже, чем у Императора будет!

Барракуда взмахнула руками, а потом снова сникла.

– Веришь, я бы все отдала, честно, лишь бы на меня так хоть раз посмотрели, как ты на Дану! Хоть один-единственный раз! Я бы любые деньги за это отдала! Но любовь… – ноги подкосились, и Мирабелла шлепнулась обратно на пол.

– Она не продается, – закончил за нее я.

– Не продается, – послушно повторила девушка.

Она подняла с пола бутылку, перевернула и, убедившись, что та пуста, выругалась. – Жизнь – дерьмо!

– Какая ты – такая и жизнь, – тихо сказал я, глядя на нее.

Не так представлял эту встречу. До нее во мне тоже бушевала жажда мести. Но сейчас, когда увидел это сломленное, раздавленное ничтожество, тот пожар мигом потух. Дрянь уже наказана.

Уж не знаю, каким образом так сошлись звезды, что она умудрилась влюбиться именно в того мага, которого расплющил, как лягушку, выброс Силы моей супруги. Может, он чары на нее навел, чтобы помогала с Дэной. Не важно. Теперь, когда Тревор мертв, уделом Мирабеллы стала боль. Даже такое гнилое сердце, как у нее, может рваться от боли и плакать кровавыми слезами. Ведь ничего уже не изменить.

А я должен воспользоваться тем шансом, который оставила мне судьба. Моя любимая жива. И я все сделаю, на все пойду, чтобы спасти ее от Императора! Вырвать ее из его рук, прежде, чем он погубит самое светлое, чистое и доброе существо на свете! Девушку, за которую я готов, ни колеблясь ни секунды, тут же умереть в страшных муках – все, что угодно, лишь бы она жила!

Глава 33. Нельзя

Дэна

Темнота обтекает со всех сторон, как гнилая вода, из которой кто-то смотрит на меня. Жадно, с ненавистью. А я стою, как вкопанная, не в силах шевельнуться. Лишь ощущаю, что он уже настолько близко, что моего лица касается его дыхание – горячее, будто сдирающее с меня кожу.

Не имею ни малейшего представления, кто это. Чувствую, как это зло медленно кружит вокруг меня, то ли не решаясь напасть, то ли чего-то ожидая.

Оно все ближе и ближе. Но бежать некуда, да и ноги не слушаются, не могу сделать и шага.

А потом приходит покалывание в ладони. Я подношу ее к лицу, пытаясь рассмотреть в темноте, что же там такое. И вдруг вижу лежащий на ладони цветок лотоса.

Белый, с едва различимым розовым напылением по краям нежных лепестков – будто рассвет любя прикоснулся к нему, погладил, поцеловал, поделился своей красотой.

Лотос сияет изнутри, пульсирует, будто сердце. Я успокаиваюсь, глядя на него, и улыбаюсь. Он дарует силы и защиту, несет ответы на те вопросы, что теснятся в голове, переполняя разум.

Но потом Тьма накрывает прекрасный цветок. Лепестки скукоживаются, как бумага в огне, чернеют, и вся эта грязь, которая только что была первозданной чистотой, впитывается в мою ладонь, проникает в кровь, бежит по жилам. И плоть тоже чернеет, оскверненная Тьмой.

Я слышу смех из темноты. Торжествующий, злорадный, упивающийся тем, что происходит со мной.

Следом приходит боль.

Невыносимая, яркая, безжалостная, будто под кожей беснуется огонь, разведенный напополам с кислотой. Меня переполняет ужас, он сочится из каждой поры на моем теле. Унося с собой мою жизнь.

***

…Вскрикнув, я проснулась. Опять этот сон, с детства не дающий покоя. После него не уснуть, прекрасно это знаю. Сколько ни ворочайся, взбивая подушку кулаками, ни считай овец, дрема не вернется. Она упорхнула, как легкокрылая пичужка, которую отпугнул кошмар, и обратно ее уже ничем не заманишь.

Я встала с кровати. Надо себя чем-то занять. Накинула теплый халат, сунула ноги в мягкие тапочки и осторожно приоткрыла дверь в соседнюю комнату. Марлы спали, лежа на маленьких кроватках и посапывая. Их слюдяные крылышки поблескивали в полутьме, подрагивая в такт дыханию и наполняя спальню отблесками – будто по ней порхали светлячки.

Я улыбнулась. Со стороны похоже на детский сад. Чем-то напоминает мой подвал, когда там прятались магические малыши. Я вспомнила скачущего по ночным коридорам тушкана с неизменным криком «Весело!» И Черута, который вечно умудрялся оказаться без штанов.

Сердце заныло от тоски, улыбка погасла. Сейчас ощущение, что это было в другой жизни, давным-давно. Прекрасная сказка про любовь. Чужая сказка про чужую любовь. Моя кончилась плохо, как часто бывает в жизни. Сказкам не место в реальности.

Ладно, что толку горевать. Как говорит Таранта, когда отрубили голову, глупо плакать по красивым волосам. Наши магические детки давно с родителями, они в безопасности и счастливы, подвал пуст. И это меня очень, очень сильно радует, греет душу!

А мой дракон… Он уже не мой. Черут сделал выбор и живет теперь своей жизнью, оставив жену в прошлом. Я должна поступить также, последовать примеру проклятого чешуйчатого. Забыть обо всем, что было и смотреть только вперед.

Мне, похоже, предстоит и в самом деле стать Императрицей. С каждым