Колекционер выслеживал меня как дичь на охоте. Озаряет такой вспышкой ужаса. Трясусь в паническом припадке.

— Он. он меня нашел. он заберет — задушено выталкиваю слова из стянутого горла.

Резкая встряска за плечи возвращает меня из тягучего мрака, куда стремится сознание. Выдавая возможные финалы гибели, пыток. Затуманенными глазами вожу по комнате.

— Ев, он тебя не получит… обещаю, — обхватывает за щеки, взглядом передавая уверенность, — Бельчонок, живо собирай вещи, надо уходить.

Как последний мазохист, успеваю ухватить удовольствие, даже в такой обстановке, когда он крепким и быстрым объятием притискивает к себе. Я ему верю. Ему одному. Потому что у меня не другого выхода.

— Куда мы теперь? — Дамир прикладывает палец к губам, делая знак, что нас могут подслушивать.

Замолкаю, сбрасывая в рюкзак все, что попадается под руку. Дамир делает то же самое. Уже на парковке останавливает меня, когда хочу бежать со всех ног к Ауди и тянет в другую сторону.

Почти безразлично смотрю, как он вскрывает чужую машину. С трудом вдумываюсь во весь этот процесс. Уходит около пяти минут, пока он подбирает ключ к сигнализации, с помощью мобильного телефона.

Мне плевать, чем он занимается. Самое главное, он единственный кто может меня защитить. Марка недорогая, я даже нахожу силы для иронии.

— Могли бы взять и по круче.

— Чем проще тачка — тем легче взломать противоугонку, — информирует со спокойной серьезностью в голосе.

Забираюсь в обтянутый серым велюром салон и рассматриваю пахучку елочку. Совесть вгрызается в подбитые нервы. Ее до полного счастья мне и не хватало.

Уже ни черта не соображаю, в череде происшествий. Это натуральная травля. Что ему надо от меня? Почему не найдет себе другую мишень? Тут же осекаюсь, не желая, ни кому такой участи. У меня хотя бы есть Вавилов.

— Люди на нее может быть кредит взяли, перебиваются с копейки на копейку, — отвлекаюсь никчемным упреком.

В глубине души осознавая, что он прав в каждом действии. Размазывает наши следы. Оставляет коллекционеру, как можно меньше шансов выследить и что-то предпринять. По сути, я с ним полностью согласна и одобряю. Неспроста же, разнес квартиру. Бесится, что не может достать.

— В этом доме, в принципе, таких не водится. А корыто вахтера, потом верну с компенсацией. Хотя могу и ламбу дернуть, но слишком палевно и по времени дольше, — отвечает, обрывая и соединяя провода. Без позерства, строгая констатация факта. Словно я спросила, умеет ли он красить стены.

Как рыба в воде. Последние сомнения отлетают напрочь. Вяжу в уме логическую цепочку. Он гоняет ворованные машины. Причем не ширпотреб, а класса люкс. Зашибись. А вот что самое интересное, мне на это начхать. Ну не наркотики же, и то ладно.

— А теперь можешь, сказать, куда мы едем?

— В гостиницу, там переночуем, а потом покажу тебе одно место, только сразу извини. Условия — дерьмо.

Делаем остановку в банкомате, в каком — то темном переулке. Дамир снимает наличку, убирая внушительную стопку красных купюр в спортивную сумку. Я достаю телефон, чтобы позвонить Лане, и узнать как там Нина, его тут же выхватывают и выбрасывают в окно.

— Зачем? А если отец будет звонить, — тут же возмущаюсь.

— Ев, ты фильмы не смотрела? В реале, это пиздец как эффективно работает. Завтра куплю тебе новый. Номер помнишь наизусть? Напишешь, что у тебя все хорошо. Ок.

— Еще про Нину хотела узнать.

— Я тебя услышал — разберемся.

Остается только согласно кивать, как китайский болванчик. Дамир, пока мы едем, звонит матери и отправляет ее ночевать к подруге. Это все из-за меня. Возможно, его близким, тоже грозит опасность.

— А Данька? — при всей антипатии беспокоюсь о нем.

— Он в военной академии, я его после выходки с наркотой туда пристроил, — коротко поясняет.

Небольшой мотель на окраине. Туда мы добираемся в течение часа.

Лондон — Париж. Само собой, ни о том, ни о другом, речи не идет. Двухэтажный особняк. Комнат пятнадцать максимум. Я не привередлива в этом плане. Было бы чистенько. Голова адски ноет. Уже ни на что не способна. Помыться и прикорнуть под бочком у Дамира. С ощущением иллюзорной безопасности, хотя бы в течении ночи. Что будет завтра, неизвестно.

Администратор за стойкой равнодушно косится в нашу сторону. Выгляжу после слез с обветренными губами весьма и весьма помято.

Дамир словно и не прошел вместе со мной семь кругов ада. Одет в тонком пуховике черного цвета, темных джинсах и кожаных конверсах. Смотрится как оболочка рублевской элиты. И это умение мне недоступно.

Почти все номера заняты, нам остается взять одноместный. На отдельное спальное место я не претендую. Глупо предполагать что — то подобное. Прибьюсь к нему, как парусник к долгожданному берегу, пусть только попробует оттолкнуть.

— У вас есть таблетка от головы? — подаю голосок и придавливаюсь лбом к плечу Дамира, чтобы остановить разрыв сосудов и избежать внепланового инсульта. Умереть естественной смертью — это даже как-то обидно.

Женщина роется в аптечке и выуживает бумажный блистер ацетилки.

— Только это. Есть еще парацетомол, но он больше при температуре.

— Спасибо, сойдет, — махаю головой и морщусь от нового приступа мигрени.

Запиваю водой из кулера пару кругляшков, для верности. Изумленно смотрю, в моем состоянии, это сильно сказано. Дамир в круглосуточном киоске покупает гору шоколадок, о составе которых, я имею понятие. Но до дикости хочу впиться во вреднющую нугу Марса.

— Дай сюда, — выхватываю, как только подходит.

Слава богу, не комментирует. С легкой улыбкой наблюдает, а я без стеснения уплетаю на ходу батончик. Как наркоман принявший дозу сахара, облегченно ловлю отступающую боль. Допотопный аспирин, не может так быстро подействовать.

Номер не большой. Вполне уютный. Узкая кровать у стены с покрывалом в расплывчатую розочку. Комод на три секции и зеркало сверху. Стул с потертой обшивкой, коричневый ковролин. Вот и вся незатейливая обстановка. Дамира в таком тесном пространстве — слишком много. По всем показателям. И мне от этого очень хорошо.

Сбрасываю одежду с одним мотивом, попасть как можно скорее под душ. Споласкиваюсь, не трогая волосы и посекундно вздрагивая от барахлящего смесителя. Оттенок теплого. Увы, не присутствует.

Попеременно то, жжет, то обмораживает. Контрастными струями растряхивая туман сонливости и ломоты в висках. А вот про покайфовать, ни единого намека. Бодрит. Обернувшись огромным полотенцем, снимаю с запотевшего зеркала пленку и рассматриваю себя.

Почему я нужна коллекционеру? Что