Почему его принесли Нине? Каким боком она оказалась втянута в эту историю? Коллекционер пошел ва-банк, не сумев добраться до меня? Или стечение обстоятельств?

— Потусуйся, я принесу.

Потеряно оглядываюсь вслед фактурной шатенке, и подхожу к столику с напитками. Алихан разбалтывая коктейль, старается увлечь меня в беседу. Я кошу под дурочку, отмазываясь от его подкатов односложными ответами.

Усыплю его бдительность, а получив то, за чем пришла, незаметно уберусь к своим демонам в логово. С ними, как оказывается, все же спокойней. В лофте, я хотя бы, не шарахаюсь от каждого незнакомого человека, взглянувшего на меня. Здесь я пляшу на пламени.

Верчусь как флюгер, наблюдая за разномастной публикой, пока дверной проем не заполняет предмет моих обид, фантазий и порочных желаний, в одном лице.

В секунду сотрясает штормом.

Он пришел. Он рядом.

Меньше всего, интересует, как именно нашел меня. Пространство сужается на одном человеке. Теряю нить и не слышу, что говорит Алихан. Жду, когда Дамир зацепит меня взглядом в толпе. Сердце колотится в непрерывном режиме.

Конечности разит тремором, чуть не роняю стакан. Залпом, глотаю остатки коктейля для храбрости. Напридумывала черти что, а он отвез Софочку и вернулся ко мне. Как минимум — разозлен.

Едва замечаю, как Алик становится теснее, перекрывая обзор. Отклоняюсь в сторону и наконец, сталкиваемся глазами.

— Дамир, — приглушенно срываюсь на звуке, ощутив на себе расстрельный фокус темного метала.

Пробивает фейерверком изнутри. Виновато улыбаюсь Покачнувшись, берусь руками за края стойки. Дамир делает два шага вперед. Слизываю остатки колы и алкоголя с губ. Отталкиваюсь к нему навстречу.

Время тормозит в промежутке, натягивая между нами оголенные провода. Тянет друг к другу волнительно и неизбежно.

Молниеносным движением отлетаю обратно. Алихан клонит голову вбок и ловит мои губы.

Напористо жмет, не давая вырваться. Я толкаю в грудь, он будто не чувствует, продолжая впиваться с рыком и удерживая, закрепив руки на планке. Язык тараном продавливает зубы. Мычу, сопротивляюсь. Мерзко и противно. От его запаха просто тошнит. Но сделать, я ничего не могу.

Глава 38

— Дамир, поговори со мной, — начинаю разговор, как только машина срывается с места.

Газ взлетает на устрашающей отметке, черная Ауди, как пантера в прыжке, пересекает трассу.

— Не молчи, пожалуйста. Что происходит? — уже больше реву, переплетая слова с мелкими всхлипами, — Дамир?!!

— Что ты хочешь услышать? — настолько бездушно, что меня обливает холодом, не смотря на тепло в салоне.

— Ты можешь, не быть таким.

— Каким блядь! Ева, каким ты меня видишь? — на повышенном тембре отдает акустикой.

— Как будто, тебя ничего не волнует. На Нину напали, из-за меня! Надо было остаться и помочь.

— Чем? Там через минуту будет скорая и полиция. Хотела ответить на вопросы, какого хуя ты там делала? А? Тогда сначала ответь на мой, — выжидательно фокусируется на мне, отрываясь от дороги.

Маневрирует с каким-то интуитивным искусством. Замечает мои стеклянные от шока глаза, — Ремень пристегни. — Хочу взбрыкнуть на приказ, но послушно дергаю ленту и щелкаю замком.

— У них была посылка для Арины, — отвечаю с опозданием.

— Ева, ты дура. Долбанного же хера не позвонила мне?

— Про Софу не забыл, я не хотела вам мешать, — язвительно пикирую на его нажим.

— Пиздец! Ты сейчас не шутишь? — коротким взмахом пролетает по волосам, сечет ударом по оплетке руля, я отшатываюсь, — Fuck up!! У тебя хватило ума догнаться, что я поехал трахать ее сразу, после того как раскладывал тебя на столе. Ебануться, Ева, о каком доверии тогда может идти речь. Я у тебя спросил, ты ответила Да. А потом тут же все перечеркнула. Где сука логика?

— А ты? Что ты ко мне чувствуешь? — размазывая слезы по лицу, говорю ему все что накипело. Все что я о нем думаю, — Твое молчание — оно еще хуже ненависти. Лучше бы ты меня ненавидел, чем вел себя как безразличный ублюдок. Тебе плевать на все, кроме достижения своих целей. Это же главное в жизни? Заработать денег, прогнуться перед Стивеном. Все же предельно ясно, раз ничего другого я тебе предложить не могу, сойдет и секс. Да, Дамир? Угадала?! — сбиваюсь криком на последнем слоге и заглядываю ему в лицо, в надежде считать хоть какой-то отклик.

Дамир крепче сжимает руками руль и прибавляет скорость. Давит глазами лобовое в упор. Обида во мне стирает все маячки страхов. Проблески неона ночного города на бешеной перемотке, летят пред глазами.

Не знаю, что еще сказать. Да и возможности нет. Едва набираю воздух в легкие и размыкаю губы. Дамир, отрицательным кивком, гасит мои попытки.

Я останавливаюсь, чтобы не накалять его состояние и не отрывать от трассы. Темнота. Неуправляемая скорость. Автомобиль и хозяин, как один организм. Создают эффект ловушки, из которой не выбраться, не спрыгнуть и не убежать.

Зачем он так гонит, нас не преследуют. Словно несдержанность перетекает из его тела, в гудящий двигатель авто.

В замороженном ритме не обращаю внимания, куда мы едем, пока количество высоток, резко не сокращается. Поворачиваем все так же, не ограничиваясь на шкале. За окном темень. Фонари урывками выдают что мы за чертой жилой части города.

На резком тормозе, приходится вжать ладони в панель, предотвращая столкновение с черным пластиком. Ограничитель на ремне до боли врезается в грудь. Сминая ребра снаружи. Изнутри их давит бурлящими эмоциями. Кажется, в какой-то момент, они не выдержат и треснут.

— Зачем мы сюда приехали? — непонимающе и насторожено слежу за его рваными жестами.

Глушит мотор. Распахивает бардачок. Из-за слипшихся ресниц, не сразу улавливаю в темноте, блеск метала в его руках. Луна, повернув тусклый свет по стеклу, создает минимальную видимость. Я вжимаюсь в сиденье и смотрю на очертания пистолета.

— Выходи — звучит, как прогремевший выстрел.

— Дамир что это значит? Зачем тебе пистолет? Откуда?

Он, молча покидает салон, и темной фигурой нагнетает тень за стеклом.

Иногда, бывает нет ни одного повода, испытывать тревогу. Дамир никогда ее не вселял в меня. А теперь мне жутко некомфортно.

В нем нет обычного спокойствия. Тем более, после того, что я увидела в квартире Нины. Ту бушующую ярость — ее ничем не перекрыть. Там рухнули все баррикады хладнокровия. Его жестокость впервые вырвалась с таким накалом. Я впервые поняла, что вот именно в таком состоянии, человек способен на убийство.

С лязгом сердце обрушивается вниз. Он не причинит мне вреда. Я ему доверяю. Облизываю пересохшие губы