Шрифт:
Закладка:
«Иной, я впервые вижу, чтобы маг справился так быстро с «гнилой стихией»».
«Невероятно силён»!
Астральные льстецы начинали мне уже надоедать. Да ещё их шёпот всё время разносился эхом по разуму — последствия от «порошка счастья» я буду ощущать ещё несколько минут, это точно. Это не просто грязная псионика, а концентрат, это именно то, что делает псионику грязной.
Дверь, в которую я упёрся, была приоткрыта, и тут на посту вообще никого не оказалось.
Небольшой тамбур. Стол и табуретка. Одна дверь явно ведёт к выходу, за ней видятся ступеньки. Но сбоку ещё одна, открытая, и оттуда льётся неровный свет, скорее всего, от камина, и раздаётся весёлый гомон.
— Ну, пару меченок ставлю…
— Ты дитё подлунное, что ли? Давай уже по-взрослому.
— Слушай, я и так уже проиграл.
— А, значит, как удачная луна светила, так он весь такой молодец! А как из Пробоины дунуло, так хвост поджал, вылунь?!
— Да ладно, ладно. Рубль ставлю.
Прислушиваясь ещё несколько секунд, я понял, что там играют в карты. Звенят монетки, шелестят бумажки.
Да, я был псиоником-снайпером Свободной Федерации. Но в первую очередь я всё же был солдатом, и всё моё нутро просто вывернуло от такого нарушения правил.
Этот, которого я отправил убивать, наркоман. А другие, в десяти метрах от него, вообще в карты режутся… И всё это на боевом посту!
Так, Тим, это вообще не твоё дело. Не твой мир, не твой корпус, и даже не твоё тело. Ты и так вон хладнокровно только что отправил солдата убивать.
Тим, просто тебе «порошком» мозги придавило, да и после переселения из мира Незримой эмоциональный фон ещё не восстановился толком, …
Я замер, едва промелькнула последняя мысль. Память, на которую я так жаловался последние несколько минут, вдруг начала складываться в паззл с огромной скоростью.
Василий Ветров-Вепрев-Пёсин, и скорее всего, ещё и Рюревский. Нужное подчеркнуть.
Это тот парень, то тело, которое мне идеально подходит!
Я оставил его где-то в разрушенном храме, нырнул в сознание Эвелины, и попал в какой-то мир. «Кокон богини», точно. Там мы кувыркались, если можно это так назвать, потом Эвелина закрыла меня под замок, и я кое-как выбрался…
Все эти знания нахлынули на меня таким потоком, что я, закачавшись, не удержался и прислонился к приоткрытой двери. Ужасный скрип разрезал воздух в тамбуре, и мигом появились картёжники. Такие же два солдата, с магострелами наготове.
— Ваше великолуние, — оба выстроились по струнке.
Всё бы ничего, если бы в руках у обоих не выглядывали стопочки карт.
Ничего не сказав, я поморщился, и только отмахнулся от них. Тим, да пусть они все в Пробоину идут со своими нарушениями устава.
Я пошёл к следующей двери, и картёжники мигом испарились с дороги. Схватил ручку двери, та послушно поддалась.
Секунда, и я зажмурился от яркого солнечного света… Пьянящий воздух полился в лёгкие, и после смрада темницы показался горным целительным бальзамом.
Погоди-ка, воздух тут и вправду горный… Осматривая строения вокруг, которые напоминали комплекс каких-то монастырей, я заметил, что на заднем фоне всё так же торчат вершины гор со снежными шапками.
Многочисленные группки монахов в чёрных рясах, неспешно двигающиеся по мощёным дорожкам. Кто-то, кто постарше, неспешно, а кто-то, в особенности совсем зелёные послушники, торопливо, явно с важными поручениями от старших. Сверкают золотой каймой, чуть не ослепляя, шпили со знаком Чёрной Луны на крышах зданий.
Ну да, однозначно, я всё-таки в Храме Первого Полнолуния…
Меня посетило жуткое чувство дежавю, когда среди монахов стали появляться фигуры в чёрных кожаных плащах, и в фуражках с кокардами. Да, было какое-то отличие в их знаках, намекающее на чернолунников, но мне не надо было объяснять, что это Стражи Душ. Оракулы-специалисты по поимке Иных.
Здесь они действовали не так жёстко, как в Маловратской академии, но всё равно, стояли и крутили головами, выискивая цель. Вот же пробковые псы, в каждой Пробоине затычки!
Чистый воздух подействовал ещё более отрезвляюще, опасность подстегнула разум, и я понял, что на задворках сознания давно зудит мысль. Оракул, тело которого я украл… Он ведь сказал про пойманных наследников и самозванку!
Вот теперь паззл окончательно сложился, память полностью замкнула энергоконтуры, и я всё вспомнил. Так, твою псину, где эта дура Эвелина, из-за которой у меня теперь проблем выше крыши?
Точнее, одна, две, три… Три проблемы.
И эти проблемы уверенно шли в мою сторону. Хотя Стражи Душ смотрели больше не на меня, а на приземистое здание, из которого я вышел.
Они не расталкивали чернолунников, оказывая им гораздо больше уважения, чем студентам тогда в Маловратской Академии. Странно всё это, ведь чернолунники, по сути, должны быть обычными безлунными.
Тим, не о том думаешь.
Если использую свой кокон при ментальной атаке Стражей Душ, и перескочу в них, кто останется в теле? Никто…
«Мы, мы!»
— Заткнитесь, псы вы толчковые, — прошипел я, заметив, как прищурился один из Стражей.
А ещё использование кокона опять всплеснёт Пульсары, и другие оракулы вокруг Храма точно почуют, где я.
Если только… В этот момент я обернулся назад, на дверь в темницу. Да, если только не заглушить это всё тхэлусом. Ну что, псы толчковые, сыграем в другую игру?
Глядя на Стражей Душ, я картинно состроил испуганную гримасу, выпучил глаза и стал тыкать пальцем в дверь за своей спиной. Потом, открыв от страха рот, замахал руками, чтобы они следовали за мной. А сам нырнул обратно, в темницу.
Я успел заметить, что Стражи Душ переглянулись, а потом прибавили шаг, но на бег не перешли.
Едва вернувшись внутрь, я поспешил выругаться:
— Жжёный ты псарь! Лишь бы получилось.
Потом уверенно пошёл вперёд, в тот тамбур, где встретил картёжников. Да уж, бедняги, всё-таки вы будете наказаны за нарушение устава.
Я толкнул дверь…
Картёжники уже не резались в карты. Они стояли посреди помещения ко мне спиной, подняв магострелы, и подозрительно смотрели на вход, ведущий дальше в темницу. На тот самый вход, в коридоре за которым оставался стул, усыпанный «порошком счастья».
Едва скрипнули петли, они испуганно обернулись, дёрнув магострелами в мою сторону.
— Ваше великолуние… — облегчённо выдавил один из охранников, — Напугали.
Я едва удержался, чтобы не съязвить, но надо было играть роль дальше. Сделав круглые глаза и мигом затворив за собой дверь, я прижался к ней и осенил себя круглым знамением.
