— Вызвали местного эскулапа. Но если будет нужно и санавиацию организуем, — твердо заверяет Макс. — Полиция тоже на подходе.

— Не н-н-надо поци-и-цию-юю, — воет горе-клофелинщица. — Это все Владле-е-е-на.

— Причем тут эта психичка, — цедит Макс.

— Как тебя зовут? — участливо спрашиваю я.

— Ира.

— Ира, рассказывай, что произошло и мы замолвим словечко за тебя.

* * *

Солнце уже клонится к горизонту, а неандерталец до сих пор дрыхнет спокойным и безмятежным сном. Этот день меня не просто вымотал, скорее выпотрошил все внутренности. Сердце так уж точно едва на живую не вырезали.

Лежу рядом с Киром, мне бы тоже не помешало поспать, но каждый раз проваливаясь в дрему испуганно просыпаюсь. Понимаю, что все плохое уже позади, и все равно не спокойно на душе. Мне нужно услышать его голос.

Спустя какое-то время Озёрский начинает ворочаться, а потом с прищуром открывает один глаз. У-у, опухший-то какой.

— М-м-м, Рыжик, — сонно причмокивая притягивает к себе. Зарывается носом в мои волосы, лапает какие-никакие округлости. Не сопротивляюсь, льну к нему кошечкой, жаль только урчать не умею. — Какой хороший сон.

— Ага, реалистичный такой. Ощущения на все 100 %, — хмыкаю ему в шею, затем целую и кусаю. Больно и от души. Знаю, что не виноват и все равно капелька злости прорвалась наружу.

— Ауч! Рыжик? Ты? — неандерталец резко сел, уставился ошарашенно, протер несколько раз глаза и все равно кажется не верит.

— А у тебя много невест рыжих помимо меня?

— Ты откуда тут? — сгребает меня в охапку и обратно плюхается на подушку.

— Сюрприз решила устроить.

— М-м-м, умничка какая. А кусаешься чего?

— Эх, ты, все самое интересное проспал.

37

— Кир, ну хватит, а! Я вообще-то планировала провести романтические выходные со своим женихом и покататься на лыжах.

Озёрский меня не слышит. Дышит, как бешенный буйвол, швыряет одежду в чемодан и продолжает названивать.

— Димон, я тебя предупреждал? — начинает без предисловий, когда наконец, на том конце ему ответили. — Да мне похую, что ты там с ней собираешься делать. Я тебе звоню лишь из уважения к нашей старой дружбе. Мое терпение лопнуло. Не в состоянии мозги сестре вправить, значит, это сделаю я. Не обессудь.

Видимо братец Владлены пытается договориться с Кириллом, но судя по тому, как вздувается вена на лбу моего жениха выходит откровенно плохо. Кажется он только сильнее свирепеет. Разговор в итоге заканчивается на повышенных тонах и нецензурной бранью.

И я прекрасно понимаю Кирилла. Я, конечно, была в курсе, что Владлена больная на всю голову, но до такого даже я не додумалась бы.

Отмечать день рождения Макса собралась довольно большая компания. Так вот у Виктора, одного из друзей именинника есть девушка Тая. Она близко дружит с Владленой. Об этом я прежде не знала, но теперь хотя бы понимаю почему именно с ней у меня не получалось наладить контакт. Остальные друзья Кира, их девушки и жены с первых минут были доброжелательно настроены ко мне.

Тая слышала, как Макс обсуждал с Виктором мой сюрприз Кириллу в виде неожиданного приезда. Подружки пошушукавшись по телефону придумали, как рассорить нас с Киром. Надо отдать должное — многоходовочка та еще.

Мужчины накануне вечером собирались играть в покер в номере у Кира. Это логично, он живет один, следовательно можно не беспокоиться, что табачный дым и пьяные мужские разговоры кому-то помешают. Тая напросилась посмотреть игру и под видом услужливой и хозяйственной девушки следила за тем, чтобы тарелки со снеками на столе не пустели, и подливала мужчинам алкоголь. Киру досталась звериная доза снотворного. Когда моего несчастного и ничего не подозревающего жениха начало клонить в сон, друзья решили, что он захмелел и отправили спать.

После и остальные начали разбредаться по своим коттеджам и номерам. Тая же незаметно стащила ключ-карту и передала ее Ирине.

Знойная брюнетка прилетела в Сочи тем же вечером. Как выяснилось она работает в бутике, принадлежащему Владлене, при этом отчаянно желает подружиться с начальницей и влиться в круг избранных. Поэтому без лишних уговоров согласилась участвовать в этом сомнительном мероприятии.

С трудом, но она все же раздела Кира, разбросала его и свои вещи по номеру, в ожидании моего приезда.

— Собирайся, Лада, Макс нас отвезет в аэропорт.

Я полностью разделяю ярость Кира, и его неуёмное желание, как можно скорее найти Владлену, чтобы придушить. Я бы и сама с удовольствием проредила ей волосяной покров. Но Кир слишком распален и я всерьез беспокоюсь, что он может наломать дров.

— Знаешь, что? Ты если хочешь, езжай. А у меня не часто выпадает возможность покататься на лыжах.

— Рыжик, давай хоть ты мне нервяка добавлять не будешь, а!

— Да какой там нервяк? Еще полчаса назад ты дрых сном младенца, а вот я стрессанула так стрессанула. Ты хоть представляешь, что со мной было, когда я тебя голого в кровати со шпалой этой черноволосой увидела? Еще и весь день прислушивалась к твоему дыханию, чтобы точно быть уверенной, что ты коньки не отбросил от слоновьей дозы снотворного. Врач, конечно, заверил, что с тобой все будет хорошо. Но все равно было страшно, — последние слова выталкиваю из себя с тихим всхлипом. Самый верный способ обезоружить неандертальца — это пустить слезу. Главное не делать это слишком часто, иначе у него иммунитет выработается.

— Рыжик, — Кир тут же оказывается рядом, заключает в свои объятия, зацеловывает виски и щеки. — Маленькая, я потому и хочу поскорее…

— А я не хочу! Мне после такого стресса нужны положительные эмоции, забота, романтика. Ну, какая разница, когда эту ненормальную дрючить?

— Большая! Ты меня сейчас приласкаешь и вся злость пройдет. Я эту идиотку потом пожалею и с миром отпущу. А она должна, наконец, осознать, что вечно прятаться за спиной брата и моей добротой не выйдет… Ей самое место в психушке. Что если бы ты поверила в это дебильное шоу? — в голосе Кира проскальзывают едва заметные оттенки страха. Руки и без того крепко сжимающие мое тело, сковывают в стальных тисках, еще немного и кости трещинами пойдут.

— Но я же поверила… в тебя, в нас.

— Поверила, — повторяет задумчиво. — Люблю тебя, Рыжик. И никогда не подведу. Ты только всегда верь в нас.

— Договорились, — теперь уже по-настоящему шмыгаю носом, так проникновенно и сакрально прозвучали эти слова, аж слезы хлынули рекой. — Но было бы хорошо, если бы наши чувства и отношения больше не подвергались таким проверкам. Мне кажется я