Оглушенная, не совсем понимающая, что происходит, послушная его повелительному жесту, она задрала подбородок и сквозь толщу воды, кажущейся на просвет прозрачно-золотой, наблюдала, как мелькают до боли знакомые силуэты, очертания домов, дворцов и улиц… Столица… дома побогаче убраны белыми цветами, простые люди повязали на голову белые повязки, чиновники облачились в траурные одежды, в храмах идут непрекращающиеся службы…

— Подох… он подох? — Услышала она свой собственный голос, и вздрогнула, когда горячий язык скользнул по ее щеке.

— Ага. Но у Желтого источника искать его бессмысленно — судьба Сына Неба решаются на Небесах. Пора, дорогуша.

Вода, поддерживающая ее, исчезла — и она провалилась в обступившую Мглу, словно в бездонный колодец. Бурное ликование, заполнившее ее, тут же сменилось смятением и пустотой: «Цель достигнута… Что дальше?". Падение длилось и длилось, а она все пыталась собраться с мыслями, но тщетно. Тогда она разжала руку и долго разглядывала табличку — иероглиф на ней даже во Тьме мерцал мягким золотистым сиянием. «Отдых»… Кто бы мог подумать… А может?…

Несколько мгновений, она размышляла, а потом решительно воззвала к Владыке.

— Великий Янь-ван, хозяин всех умерших душ, обращаюсь к тебе, открой для меня свои Врата!

Табличка в ее руках засияла ярче, но преломлять ее госпожа не спешила.

Когда Мгла отступила, выкинув ее в знакомом зале Главного Дворца, и госпожа увидела шагнувшего в ее сторону господина в сером, она подобралась и сделала ему предупреждающий знак.

— Подождите, Повелитель!

Он замер, словно в камень обратился.

— Наш общий враг мертв. И пути наши отныне расходятся, — объявила она. — Летите птицей Пэн десять тысяч ли, ваше величество, а мне пора на отдых.

С этими словами она разломила золотой слиток по сияющей линии и даже не вскрикнула, когда усилившееся в разы свечение выжгло горящий тем же ровным светом иероглиф на тыльной стороне ее ладони.

— Не провожайте меня. — Остановила она снова шагнувшего в ее сторону бывшего союзника.

Он лишь слегка усмехнулся, а потом медленно поклонился ей как равной. Первый раз за все годы их знакомства.

— Легкой дороги, госпожа Чжу.

Ноги сами несли ее к нужным вратам. В душе воцарилась пустота, словно из нее вынули саму суть. Мысли же никак не желали успокоиться.

'Странно… — думалось ей — цель, к которой я так стремилась, достигнута. Почему нет во мне радости и счастья? Неужели месть выжгла во мне все то, ради чего стоит жить?

Госпожу Мо месть лишила сил. Я же только благодаря ей и жила долгие годы. Но итог один — разве не мертва я внутри теперь, когда месть лишена смысла?'

Врата Отдыха встали на пути ее, но она и не заметила их красоты и величия, погруженная в свои мысли. Только когда иероглиф на ее руке вспыхнул, разгоняя клубящуюся Мглу за Вратами, она пришла в себя и, не оглядываясь, ровным шагом направилась вперед.

Тьма таяла, расступалась перед ней, будто теряясь перед ее решимостью. Глаза госпожи Дзи видели за ней сияющий свет и сотни, тысячи расходящихся дорог. Пустота внутри нее налилась вдруг тем же светом и стала не пустотой — покоем.

— Здравствуй, дитя! — Зазвучавший в пространстве Голос заставил ее вздрогнуть: так напомнил он ей те другие, любимые, замолчавшие так давно, что казались сейчас лишь отголосками сна.

«Пусть говорит, не молчит… Еще… еще…»

— Тебе придется сделать выбор, — продолжил Он, — хочешь ли ты идти дальше или желаешь родиться заново?

«Дальше? Снова слушать пустоту и коротать дни до смерти, подсчитывая прибыль? Золотом не заполнишь пустоту внутри».

— Заново, — произнесла она уверенно. — Больше ничто меня здесь не держит.

— Пусть будет так, дитя, — отозвался Голос. — То, чего ты достигла в этой жизни с таким трудом, в новой будет дано тебе с самого начала. Остальное зависит только от тебя.

Он звучал все громче, заполняя ее изнутри и снаружи, сливаясь с сияющим светом в единое целое, окутывая ее невесомым теплым коконом так, что она сама перестала понимать, где заканчивается ее тело и начинается весь остальной мир. Не стало госпожи Дзи, госпожи Чжу, осталась лишь она — сияющая искра белого света. Она засмеялась бесшумно, вторя Голосу, и полетела туда, где ее ждали.

Глава 1.19

Господин Бин

Он вскочил на ноги одним из первых, еще не понимая толком, что происходит, чувствуя опасность так, как ощущает ее зверь. Может, он даже успел бы отсрочить неизбежное, если бы не замешкался, выхватывая из-под носа жадной пропасти старика Ву — тот, споткнувшись, повалился на пол совсем рядом. Поднять Бин его поднял, но это не сильно помогло — ледяная, дышащая смертью, волна обрушилась на них, ударила в грудь мощным тараном. Над ухом раздался пронзительный, быстро захлебнувшийся, женский крик, мелькнули перед взором ярко-красные одежды, а потом его поглотил блестящий золотом поток, холодный настолько, что ноги и руки свело немилосердно. В глазах потемнело. Он забарахтался неуклюже, пытаясь выплыть из этого кошмара, ударился обо что-то головой и потерял сознание.

Что-то снилось ему. Кто-то нападал, вынуждая защищаться. Держать удар он умел, но не любил, предпочитая атаковать самому. Все это разозлило его настолько, что в ярости он дернулся, пытаясь сделать выпад — и от этого проснулся.

Светало. Бледные звезды показались ему милостью небожителей — он и сам не знал, что ему так не хватало и этого высокого прозрачно-чернильного неба, и мерцающих глаз его. Он сжал пальцы — и ощутил под ними прохладную, слегка пожухшую траву.

Промелькнули недавние воспоминания — Бездна, Желтый источник, стынь — и заставили его резко вскочить, не взирая на тупую боль в затылке.

«Где это я?»

Он огляделся. Пустырь, неровная линия холмов… Ясности это не прибавило, зато он обнаружил, что находится здесь — где бы это «здесь» ни оказалось, — не один. В нескольких шагах он заметил господина Ву, а чуть дальше — госпожу Дин. Девушка лежала недвижно, старик же медленно перекатился на бок и попытался привстать, опираясь на локоть.

Бин поднялся на ноги. От слишком резкого движения его слегка повело, и в голове застучало с новой силой. Он ощупал затылок — крови нет, не страшно — и подошел сначала к старику, чтобы убедиться, что тому не нужна помощь, а затем и к девушке в красном.

Она спала — мирно и спокойно. И Бин невольно залюбовался ею: красотой и свежестью она походила на цветок.

«Сорванный цветок…»

— Барышня… барышня Дин, —