Довольно быстро к нам вернулся посланный ранее к коменданту солдат и сказал, чтобы народ ожидал, комендант, мол, на подходе.

От слабости, я почти висела на одном из служивых, поэтому, мне удалось услышать его тихий разговор с посланцем.

- Долго нам ждать-то? Народ волнуется, того и гляди сдерживать больше не сможем. Еще эта дура, что мечется в толпе и подзадоривает. Так бы взял и...

- Не знаю. Комендант пока ее мать не найдет, - кивнул он на меня, - да свое не выторгует, вряд ли здесь появится.

Дааа, похоже, не только у нас в семье что-то сложно утаить, но и в армии все про всех знают, тем более о коменданте и его тайной страсти. А уж то, какие слухи ходят о ней и ее семье, ну, и обо мне, конечно, не знать тоже не могли. Вот и сложили без труда два и два. А может кто и помог.

- Вот же ж, с...ка! - Эмоционально прошипел мой защитник. - Нас с этой малохольной уже и разорвать к тому моменту могут!

Тут из толпы послышалось:

- В сарай!

- В сарай ее!

- Что б не сбежала пока коменданта ждем!

- Это ж ведьма! Она может!

- Может!...

И толпа пришла в движение, подгоняя и меня и моих невольных защитников.

- Да что ж ты болезная такая? - Прошипел служивый, в которого я вцепилась. Идти я уже не могла, поэтому просто на нем повисла, отчего мешала идти и ему, а это, в напиравшей толпе, было чревато.

- Так болею. - Еле слышно отозвалась я.

- Болеет она, как тут-то оказалось только? - Задал он риторический вопрос и взял меня на руки. - А легкая какая? В чем только жизнь теплится? - Бубнил он себе под нос.

А я в почти полуобморочном состоянии лежала у него на руках и ощущала, как гудят ноги. Внезапно, что-то больно ударило мне в спину. Потом снова и снова. Последовало нецензурное ругательство моего то ли спасителя, то ли конвоира, и он заорал.

- Бегом! Бегом вперед! А то нас вместе с ней сейчас камнями закидают! Торвич, Мелич, прикрывайте!

Конечно, бежать нам никто не дал, но темп продвижения ускорился и через пару минут мы оказались у сарая, что стоял на отшибе и с которого какой-то местный снимал тяжелый навесной замок.

- Вот! Сюда ее, сюда! - Проговаривал он все это время. - И закроем!

Рядом с ним кружила, казалось, вездесущая сегодня Мира.

Служивый зло и недоверчиво на них покосился, но занес меня внутрь и усадил на сено, которое здесь, по видимому и хранилось, но, так как сену был еще не сезон, здесь его было мало.

Дверь закрылась, отрезая меня от толпы, которая казалась мне сейчас олицетворением ужаса, но не укрывая от криков, свиста и улюлюкания. Однако, комендант все не появлялся и накал страстей начал заметно спадать, что заметила даже я, сидя в своем укрытии. "Всевышний! Неужели все обойдется!" - уже подумалось мне, когда я почувствовала запах гари и заметила струйки дыма, просачивающиеся внутрь сарая. Солнце уже почти село и в его последних кровавых лучах язычки зарождающегося пламени были почти не заметны, и я ощутила их жар быстрее, чем увидела.

Ужас. Дикий, липкий, неудержимый, накатил с такой силой, что я начала задыхаться, голова закружилась, мир перед глазами покачнулся. А за стенами моего уже совсем не убежища послышались радостные крики. Толпа загомонила вновь, и накал страстей на этот раз взвинтился в несколько раз. Я слышала, как кто-то поначалу пытался затушить пламя песком, потом кричал, в попытке найти того местного, что меня закрыл, потом раздались глухие удары о замок, но тут добродетеля кто-то судя по звукам то ли оглушил, то ли просто оттащил, и пламя взметнулось с новой силой.

Дым застилал все вокруг, дышать стало практически невозможно. Слышала я раньше, что для человека не столько страшен огонь пожара, как дым, в котором он гораздо быстрее может угореть, но как-то не пришлось до сегодняшнего дня проверить эту информацию на практике. К счастью. Хотя, какой мне сейчас в этом смысл?

Мысли скакали как блохи. Я давно уже дышала через подол рубахи. Отодрать кусок без ножниц я и в здоровом то своем состоянии вряд ли смогла бы, а потому просто задрала подол повыше и сложила в несколько слоев.

"Воды! Мне нужна вода! Чтобы намочить ткань, так дышать будет легче." - Метались мои мысли. - "Да какая, блин, вода! Сейчас вон крыша обрушится и дышать мне уже и не нужно будет!" В ужасе я металась по сараю, пока не забилась в его дальнюю часть, где огня пока не было, и не скрючилась, в тщетной попытке сжаться в маленькую точку и исчезнуть из этого кошмара.

Обидно! Как же обидно-то! И больше всего обидно, что не справедливо! Сколько себя помню, больше всего меня задевала, как раз несправедливость. Конечно, со временем на многие вещи начинаешь смотреть иначе, но на несправедливость почему-то продолжала реагировать также остро. И сегодня, сейчас, вокруг меня творилась именно несправедливость, жертвой которая стала я сама.

В этот момент в середине сарая с грохотом обвалилась крыша и меня обдали жаркие искры. Не выдержав затопившего меня страха, какой-то иррациональной обиды на этот мир, и осознания своей беспомощности, я закричала, вкладывая в этот крик все то, что сжигало в эти мгновения меня изнутри. Казалось, будто этот мой предсмертный крик подхватил ветер, разнося по окрестностям, а я, заливаясь слезами, приготовилась к боли и смерти, если к этому вообще можно приготовиться.

Почему-то жизнь не спешила проноситься перед глазами, меня сжигал лишь ужас, олицетворением которого стал огонь, что прямо сейчас подбирался к моей одежде, коже, волосам.

Внезапно, чьи-то сильные руки подхватили меня и, чертыхаясь, понесли чуть левее, потом раздался еле слышный скрип отодвигаемой доски и меня вытолкнули на улицу, потом спаситель, откашливаясь и сбивая с себя огонь, вылез сам и, снова подхватив меня, понес куда-то в ночь, что уже успела опуститься на Шалем тяжелым темным покрывалом.

То, что я спасена из горящего плена до меня все еще не доходило. Мне было жутко плохо, кашель не прекращался, не смотря на возможность дышать, наконец, свежим воздухом, глаза слезились, кожа горела. И я поняла, что сейчас меня вырвет.

- Стой! Стой! - Пыталась то ли прокричать, то ли просипеть я между приступами кашля. Но меня не отпускали. Поэтому я ударила спасителя по плечу и крикнула изо всех сил. - Стой!

Он, наконец меня послушался, а я как могла вырвалась из его объятий. К счастью, он меня не уронил, а лишь поддержал, и меня буквально вывернуло наизнанку.

Когда спазмы, наконец окончились, я обернулась и увидела яростное зарево от догоравшего сарая, в котором должна была окончиться моя жизнь.

- Лейла, ты как? Тебе лучше? - Раздался голос Ромича.

В голове пронеслось: Слава Всевышнему, живой!

А я, наконец, поняла, как произошло мое дивное спасение! Это же был тот самый сарай, в котором Ромич с морячкой устраивали свои шуры-муры. Не будь мне так страшно и плохо в тот момент, когда меня туда засунули, я может и смогла бы его узнать. Хотя вряд ли, все таки, я запомнила лишь отодвигающуюся доску и лаз, а дальше и смотреть-то не стала.