— Я не настолько поверхностный, — выдыхаю я. — Ты прекрасна во всех отношениях.

Она проводит ладонями по лицу.

— Я знаю. Я знаю. Это просто СМИ, пресса, Эми, женщины, на которых ты обычно западаешь. Они засели у меня в голове. Что, если я просто откск…

— Нет! — кричу я громче, чем намеревался.

Она отстраняется и роняет голову мне на грудь.

— Прости.

Я чувствую, как моя рубашка начинает намокать, а её плечи дрожат.

— Луна, что я должен сделать, чтобы доказать тебе, что я полностью готов? — я обнимаю её и целую в макушку.

— Это моя вина, — выдавливает она сквозь рыдания. — И СМИ.

— Луна, ты мне доверяешь?

— Да.

— Тогда поверь мне, когда я говорю, что больше никого нет, — я беру её на руки и несу в свою спальню вторую ночь подряд. Стянув с неё пижамные шорты, я бросаю их на пол, её майка отправляется туда же. — Подожди здесь.

Выдвигая ящик в моём встроенном шкафу, я нахожу то, что ищу, а когда возвращаюсь в спальню, она сидит на моей кровати в одном кружевном нижнем белье.

Чёрт возьми, она чертовски красива.

Держа белую майку перед ней, я говорю так четко, как только могу, отчаянно пытаясь запомнить слова.

— Я никогда не хочу, чтобы какая — либо другая женщина снова носила мою фамилию. Только ты, Ракета. Это всегда была только ты, — когда я подхожу к ней, она поднимает руки в воздух, и я надеваю на неё майку. — Не думаю, что когда — либо в своей жизни видел что — либо более прекрасное.

Мгновение спустя она оказывается подо мной, когда я просовываю руку под майку и сдвигаю её стринги в сторону. Сжимая свой член в кулаке, я медленно начинаю входить внутрь, собирая её последнюю влагу. Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена и стонет от удовольствия, пока я скольжу в неё до самого дома. Это гребаное блаженство.

— Я вернулся во Флориду, отказавшись от любви на всю жизнь. Всё покрылось льдом: моё сердце, моя голова, моя чёртова жизнь. Но ты всё растопила своим солнечным светом. Я чертовски люблю тебя, Луна Джонсон.

Её глаза снова наполняются слезами, когда она приближает мой рот к своему, целуя меня, пока я двигаюсь внутри неё.

— Я тоже люблю тебя, Зак Эванс.

Моё сердце бешено колотится.

— Чёрт возьми, это потрясающее ощущение. Моё имя на твоей спине и эти слова на твоих губах.

— Я собираюсь кончить.

Я удовлетворенно ухмыляюсь.

— Так скоро, Ракета?

— Да. Всё из — за этого гребаного пирсинга.

— Ещё?

— Да, — кричит она.

– “Ещё” один пирсинг или “ещё” оргазма?

— И то, и другое.

Мы переворачиваемся, и теперь я сижу на краю кровати, а она оседлала меня. Но на этот раз я хочу, чтобы она в полной мере ощутила преимущества этих прутьев.

— Оседлай меня, детка, наездница наоборот. Позволь им потереться о твой клитор.

Она поворачивается, и я поддерживаю её, положив руки ей на бедра.

— О боже, боже мой. Это потрясающе, — она запрокидывает голову, когда наслаждение пронзает её тело. От её реакций мой член пульсирует сильнее.

— К чёрту это, Луна. Трахни мой член.

Она жестко скачет на мне, и я прикусываю нижнюю губу, борясь с желанием кончить прямо в неё.

— Тебе нравится кататься на мне в этой майке? Этот пирсинг дразнит твой клитор?

— Да, — выдыхает она.

Учитывая мой пирсинг и член, я знаю, что она кончит в любую минуту, и я знаю, что это будет сильно.

— Дай мне знать, когда собираешься кончить.

— В любое время. Минуту. Сейчас, — скрипит она.

Я встаю и провожу нас к окну от пола до потолка в моей спальне. Разворачивая её спиной ко мне, я проскальзываю обратно в неё и прижимаю её к стеклу.

— Люди увидят мою задницу!

Я смеюсь, уткнувшись лицом в её сладкую грудь.

— Я хочу, чтобы они увидели не твою задницу, а мою фамилию. Я хочу, чтобы весь мир знал, что ты моя.

Она громко стонет, когда я вонзаюсь в неё, её киска сжимает мой член.

— Ракета, ты готова?

— Да — а — а.

Прижимая её к окну, я опускаюсь на колени и беру её киску в рот.

— Кончай на меня, детка. Брызгни мне на язык. Я хочу попробовать всё это.

ЛУНА

Я просыпаюсь одна в постели Зака, но слышу слабое бормотание голосов из кухни.

Всё ещё одетая в его майку, поскольку он не позволял мне снимать её всю ночь — не то чтобы я пыталась — я направляюсь на звук.

— О, она сейчас здесь, если хочешь поздороваться.

Я останавливаюсь как вкопанная при виде Зака, сидящего за своей кухонной стойкой. Он одет в спортивную форму и выглядит так, словно только что вернулся домой с утренней тренировки, так как вечером у них игра. Он разговаривает по телефону, и я не могу не узнать этот голос — мама Зака, Рейчел.

Зак улыбается и машет мне, подзывая к себе, держа камеру подальше от поля зрения.

Я яростно жестикулирую вверх — вниз по своему телу и неистово шепчу:

— Я не могу разговаривать с ней в этом!

Плечи Зака вздрагивают от веселья, когда он одними губами произносит в ответ:

— Они уже знают.

Осторожно, с таким видом, будто я только что встала с его кровати, а так оно и есть, я подхожу к нему. Честно говоря, я знаю родителей Зака ужа давно, но я не разговаривала с ними много лет. И вот теперь я здесь, в его квартире, одетая в его майку, и собираюсь воссоединиться с ними. Но, думаю, это не секрет, поскольку меня неоднократно фотографировали с ним.

В поле зрения появляется Рейчел, её улыбка и мерцающие голубые глаза оценивают меня.

— Луна, я так рада тебя видеть, — её голос мягкий и теплый.

— Привет, Рейчел, — застенчиво отвечаю я, когда Зак сажает меня к себе на колени, одной рукой обнимая за талию, другой держа телефон в вытянутой руке, чтобы мы оба были в кадре.

— Мам, это моя девушка. Ты помнишь Луну, да? — он целует меня в щеку.

— Конечно, милый! Луна, ты такая красивая. Я никогда не смогу забыть эти глаза.

Две минуты в присутствии его мамы напоминают мне обо всех причинах, по которым у моего парня такая душа. Заботливая и красивая.

— Спасибо, — бормочу я, всё ещё чертовски нервничая. — Я думаю, вы уже знали из — за всех фотографий и статей.

Она кивает головой, всё ещё улыбаясь.

— Я пыталась получить