– Вот и расспросишь – клиент придёт через полчаса. Представлю тебя, как мою личную помощницу, сможешь вставлять свои вопросы в разговор.

Оживившись, заинтригованная Кэтрин кивнула, пригладила всклоченные волосы и поморщилась.

– Где у вас раковина с водой? Желательно – без зеркала, – проворчала она.

– В общей комнате отдыха персонала бизнес-центра есть даже душевые, а у меня имеется новое, не распакованное бельё, свежие рубашки и брюки. Мы с тобой примерно одинаковой комплекции, так что выбирай наряд на свой вкус, – щедро предложила Вэл, доставая с полки шампунь и полотенце.

Глава 20, о пленённом призраке

Второй и последний посетитель этого дня оказался высоким худым мужчиной лет тридцати. Открытое, добродушное лицо в чём-то роднило его с Тони. Поздоровавшись с адвокатом и её «личной помощницей», он отказался от кофе и сразу перешёл к делу:

– Полагаю, вы в недоумении, почему по поводу простого воровства я обратился в адвокатскую контору, а не в полицию.

– Полагаю, у вас имелись на то причины, – в тон клиенту ответила Вэл.

– Как раз этот момент мне и хотелось бы вначале уточнить у юриста. Кажется, в Атланте запрещено развеивать прах усопших в пределах городской черты?

– Совершенно верно, соответствующее постановление было принято городскими властями в 2075 году после того, как в моду вошла манера вытряхивать урны с прахом в парках развлечений, и зачастую пепел рассеивали с каруселей и колеса обозрения на головы отдыхающих. С тех пор церемонии развеивания праха разрешено проводить только за пределами большой кольцевой дороги.

– Я намеревался рассыпать его с высоты моста Джексон-стрит.

– Вас бы арестовали за хулиганство.

– Вот и дядя мне то же вчера сказал, когда мы поминали отца в кафе при крематории! «Генри, ты рискуешь загреметь в участок!» – предостерёг он меня. Если бы я раньше знал о таком запрете, то попросил бы отца подумать над своим решением, но в фильмах постоянно показывают, как развеивают прах то над рекой, то над городом – я не думал, что с этим возникнут проблемы! Отец у меня был прекрасной души человеком. Я его очень любил, хоть отдавал себе отчёт, что папа у меня... со странностями, и согласился исполнить его пожелание, когда в последние минуты его жизни держал его за руку в больнице. Таким образом, несмотря на предупреждение дяди, я не мог не исполнить последнюю волю отца и поехал к мосту.

– Взяв с собой урну с прахом?

– Да, конечно. Отец настойчиво умолял меня не оставлять её в крематории, сразу забрать и не выпускать из виду, пока не развею содержимое по воздуху. Урна и в кафе рядом со мной на стуле стояла.

– И когда её украли?

– Я ехал по Фридом-паркуэй, когда в бампер машины влетело что-то твёрдое. Съехав с дороги, я припарковался у ближайшего торгового центра и вышел оценить размер повреждений. Кроме нескольких царапин ничего не нашёл, а когда вернулся в машину, урны с прахом на заднем сиденье уже не было.

– Машина у вас с открытым верхом?

– Да, и мимо проходило немало народа, но кому взбрело в голову украсть погребальную урну?! Это же не сумка с деньгами и не пакет с продуктами! Я хотел сразу к полицейским обратиться, даже фото урны, сделанное в крематории, распечатал. Но потом подумал, они могут спросить меня, зачем я привёз прах отца в центр города, а я не очень умею врать.

– Поэтому записались на консультацию к адвокату, чтобы приврал он? – усмехнулась Вэл, заинтересованно смотря на мужчину.

– Вы же можете заявить полицейским, что не вправе сообщать им конфиденциальную информацию по делу своего клиента, и вопрос о моих намерениях будет просто снят, – простодушно объяснился тот. – А мне очень нужно отыскать урну: я не смогу спать спокойно, пока не исполню последнее распоряжение папы.

Задумчиво склонив голову набок, Вэл мерно постукивала по столу карандашом. Тони верно заметил, что неприятность с мужчиной произошла подозрительно характерная, и не стоит отпускать его, не разобравшись в первопричинах такого воровства. В участок к Вэнрайту непосвящённого человека не поведёшь, а ребят лейтенанта Дэвиса не хотелось бы подставить под столкновение с вором-некромантом, ступившим на скользкий путь криминала. Приятное неведение о наличии теневой изнанки у привычного мира имеет и отрицательную сторону: угроза, о которой знаешь, менее опасна чем та, о самом существовании которой ведать не ведаешь.

– Скажите, Генри, вы в курсе, почему отец выбрал именно кремацию как способ своего погребения? – вступила в разговор Кэтрин, порадовав адвоката и жаркой заинтересованностью в голосе, и готовностью помочь в этом своеобразном деле.

Клиент помялся, пару раз вздохнул, но потом, видимо, припомнил, что искусство лжи им не освоено, и заговорил прямо и открыто, не давая подругам уловить ни нотки неправды в своих словах.

– Уже упоминал, папа у меня был со странностями. Они проявлялись в том, что он свято верил: среди людей живут самые разные мифические существа. По образованию он у меня был историком и часто повторял, что глупо сомневаться в существовании драконов, если мифы о них совершенно автономно зародились в самых разных уголках планеты: в драконов верили индейцы Америки, древние китайцы, индусы, греки, народы средневековой Европы. Ещё толковал, что египетские сфинксы – образы тех же мантикор, о которых писал ещё Аристотель, что вампиры под разными именами затесались в верования всех народов мира и так далее. Вы вот верите, что вокруг нас, людей, тайно живут различные паранормальные существа?

Вэл сконфуженно закашлялась под насмешливым взглядом подруги и решительно заявила:

– Я верю только в тех, кого видела собственными глазами!

«То есть, в вампиров, драконов, призраков, мантикор», – додумала она под одобрительный кивок некроманта. Бедный Генри, знал бы он, в какой компании жалуется на «странности» своего папы!

– Тогда вы наверняка сочли моего отца сумасшедшим, да? – грустно спросил клиент.

– Нет, из-за мантикор сумасшедшим не сочла, продолжайте, – улыбнулась Вэл под презрительное фырканье своего зверя, в очередной раз удивлённого близорукостью людишек.

– Последние двадцать лет своей жизни отец посвятил изучению культуры индейцев майя. Выезжал в археологические экспедиции на Юкатан, был крупным специалистом по иероглифической письменности майя. Он мечтал раскрыть тайну упадка их цивилизации