Шрифт:
Закладка:
По результатам записки вынесен приговор — тщательно следить за поведением военнослужащего, а в случае чего — принять все необходимые меры. 05.08.2032.»
Я закрыл эту папку и отправил её к предыдущей. Многие документы были замазаны чёрным, но полоски легко можно было оторвать, однако сейчас на это времени нет. Передо мной до сих пор стоял вопрос о том, что тут произошло, раз они учинили бойню. Искать долго не пришлось и ответ словно сам попал мне в руки. Это был ежедневник того офицера, что был главным в этом отделе. Почерк у него был красивый, но было видно, что писал он со злобой, либо очень торопился.
«Ёбаная секретность не даёт мне возможности обсудить всё что происходит. Никому вообще не даёт. Все тихо сходят с ума, стараются держать себя в руках, но как это возможно, если тут такое происходит?! После ядерного удара 25 мая, нам ответили тут же. Системы ПРО[6] противника выдержали далеко не все ракеты, но наши пропустили ещё больше. Мы обменялись ещё ракетами на следующий день, после чего от страны ничего не осталось. Связь с правительством была на время потеряна, а когда восстановили, то дали чёткий план, что делать. Первым делом — деление людей на классы. Первый — здоровые, второй — больные, но с шансом выздоровления, а третий — едва живые люди, которых следует уничтожить. Мы сформировали отряды и начали заниматься этим, но в первую очередь у себя. Я старался ограничивать информацию и подстёгивать людей выполнять приказ, ради светлого будущего страны, ведь именно от нас сейчас оно зависело. Как бы, блять, не так. Мы лишь как псы выполняли приказ. Мы все заведомо мертвы. Радиация расползается по всему миру, и скоро не останется ни уголка без неё! Но это куда не шло. Вскоре солдаты стали противиться приказам, ведь убивать женщин, детей и стариков никто не хотел. А людей из первого класса почти не осталось. Мы их держали в убежищах и отдавали самое лучшее, ведь так требовало правительство. Потом пришла новость о самоубийстве солдата из-за того, что тому пришлось убить своего сына, 14 лет. Чёрт возьми, да я бы не смог убить своего сына. Это был не единственный случай суицида. Скоро ещё два солдата покончили с собой. Связь с правительством в конец оборвалась, и я неделю поддувал огонь в это пекло, словно через меха в кузнице. Дело шло хорошо, мы нашли много людей первого и второго классов. Но что с ними дальше делать? Держать их в убежище до тех пор, пока снаружи не станет лучше? Но там не станет. Народ перестал слушать меня. Все валится к чертям. На днях поругался с командиром одного из отрядов из-за того, что не отпускал в сектор, где предположительно могут быть его родные. Но это в 200 км от базы! Если они и там, то шансов, что они принадлежат хотя бы второму классу — мало. После этого он пошёл на задание с отрядом и пропал. Так поступило и ещё два отряда. Нас осталось мало, и я не понимаю почему мы тут до сих пор „работаем“. Я вчера предложил всем закончить работу, и пойти кто куда хочет. Людей отпустить, нам их толком кормить то нечем. Майор Радионов был против, так как считал, что все должны служить родине. Я ему сказал, что это будет приказ, и он не имеет права его ослушаться. Меня поддержали другие офицеры, но мы пока отложили это вопрос.»
В ящике лежала ещё одна папка без надписей, без всего. Я открыл и достал лист.
«12.07.2034.
Всё вышло из-под контроля, чего и следовало ожидать. Люди на поверхности объединились и начали полномасштабную войну, которую мы не в силах вести. Наши войска день за днём сдают позиции, а в армии растёт число дезертиров! Вчера весь лагерь на юго-западе целиком перешёл на сторону народа! Вся техника, патроны и вся провизия перешла на сторону противника без единого выстрела, а что самое главное — перешли люди. Скоро будет попросту некому воевать. Мы сами этого заслужили, тут никто не спорит. Вчера поступил приказ от остатков правительства, что необходимо сворачивать все центры, а также уничтожить всю информацию. Ещё дали адреса мест, куда надо попасть и тоже всё зачистить. Короче последним нашим шагом в этой войне с собственным народом будет уничтожение улик о том, как это война началась и вообще всего. Я всегда был противником уничтожения истории, но меня такие вещи не касаются. Не того я ранга. Значит буду выполнять. Только не знаю, как жить дальше.»
В целом мне была ясна картина происходящего. И бойня произошла по инициативе патриота. А остальной персонал, скорее всего, почти целиком покинул комплекс до этого. Забрав всё, что можно, я застегнул рюкзак и пошёл прочь. Дальше я хотел пройти к главнокомандующему всем этим комплексом, ведь там можно найти что-то более интересное. Его кабинет был где-то в том же районе, что и медицинский, поэтому мне пришлось вернуться к перекрёстку, где мы с Инной и разошлись. Подойдя в нужное место, она вышла мне на встречу.
— Ну как у тебя дела? Я была в кабинете главнокомандующего, там всё выжжено, как после пожара и искать там нечего, но что самое интересное полоса, где огонь остановился очень чёткая.
— Пошли, глянем и надо искать выход, — сказал я.
— Пошли. Кстати в мед кабинете нашла немного бинта, ножницы и жгут. А ты что интересного нашёл?
— Трупы, там явно была перестрелка. Пару документов о начале операций по наступлению, которые не увенчались успехом. Но всё потом, я кинул их к себе в рюкзак.
Мы дошли до кабинета главнокомандующего, и Инна не врала. Чёрная линия закончилась ровно у двери. Или началась? Мне кажется, что это был поджёг. Жаль, что прошлое находится под завесой тайны. Каждый второй считал своим долгом уничтожить все документы. Мы пошли искать выход, благо он тоже был подписан. В животе урчало и давно пора бы позавтракать. Мы шли по линии, и вышли к двери, которая была точно такая же, что и первый вход. На её
