разное время встречался я с прославленными военачальниками – маршалами Р.Я. Малиновским, И.С. Коневым, генералом В.И. Кузнецовым. Судьба не единожды сводила меня и с К.К. Рокоссовским. У каждого из этих людей мы, их подчиненные, проходили прекрасную школу практической работы.

Мне запомнились большие командно-штабные учения, которыми в войсках завершался 1955/56 учебный год. Участие в КШУ принимал и штаб нашего Приволжского военного округа. Более крупные округа «играли» за фронты, а мы, как и некоторые другие, выступали в роли отдельной армии.

Министр обороны СССР маршал Г.К. Жуков, руководивший учениями, начал объезд штабов и заслушивание решений на организацию боя именно с «армией». Первым отчитывалось руководство Уральского военного округа. Мы ждали своего часа. Вскоре зазвонил телефон – уральцы сообщали, что у них – полный «разгром». Одного из руководящих товарищей Георгий Константинович признал вообще неготовым к учениям и… отправил домой. Серьезные претензии были предъявлены к целому ряду должностных лиц. Не скажу, что это сообщение подействовало на нас благотворно. Однако ждем…

Вскоре на КП прибыли маршалы Г.К. Жуков, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков. Генерал-полковник В.И. Кузнецов начал доклад. Я невольно залюбовался Василием Ивановичем. Ни тени волнения не было на его лице – доклад был очень точным, все формулировки – емкими и четкими. Что ж, Кузнецову было не привыкать действовать в роли командарма: в годы войны его армия громила гитлеровцев под Ленинградом и Сталинградом, брала Берлин. Жуков стал прощупывать подготовку генерала вопросами – тот отвечал уверенно, не задумываясь. Постепенно лицо маршала прояснилось, он даже заулыбался. Спокойствие командующего передалось всем нам. Когда пришел черед отчитываться, никто не подкачал.

Тем временем подошел час обеда. Хозяйственники быстро сервировали столы, Кузнецов предложил Жукову пообедать. Тот отказался, сославшись на диету, но вот чаю выпить захотел. Тут же на столе появился шумящий самовар. Завязалась беседа… Но чаепитие было недолгим. Минут через двадцать мы уже построились для проводов. На правом фланге – командующий, я – слева от него. Георгий Константинович пожал Кузнецову руку и направился к машине. Вдруг остановился, что-то вспомнив. Быстро вернулся, протянул мне руку, сказал несколько приветливых слов. Смутившись, я робко ответил на его твердое рукопожатие. Этот поступок министра мы поняли как нежелание обидеть политаппарат округа своим невниманием. Жуков, несмотря на всю свою строгость и даже жесткость, был очень внимателен к людям, бережно относился к человеческому достоинству.

Герои минувшей войны, прославленные полководцы в то время, безусловно, определяли лицо нашей армии. Но уже тогда проходили свою школу офицеры, которым впоследствии суждено было встать во главе наших Вооруженных сил. Во время войны они командовали подразделениями и частями, а теперь начинали выходить на более высокие должности, позволившие им раскрыть свой талант организаторов, крупных руководителей.

Так, например, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Д.А. Драгунский, начальник Высших офицерских курсов «Выстрел», в ту пору исполнял обязанности заместителя командующего объединением. Потом его на этом посту сменил И.Н. Шкадов, впоследствии – Герой Советского Союза, генерал армии, заместитель министра обороны по кадрам. Дивизией в нашем объединении командовал С.Л. Соколов, ставший затем Героем Советского Союза, маршалом, министром обороны СССР.

Армейская судьба свела меня в ту пору с молодыми офицерами-политработниками, достигшими к настоящему времени очень высоких чинов. Так, лектором политуправления Прикарпатского военного округа был подполковник Г.В. Средин – ныне генерал-полковник, начальник военно-политической академии имени В.И. Ленина. На комсомольской работе в политуправлении Приволжского военного округа находился капитан Д.А. Волкогонов, в настоящее время – генерал-полковник, заместитель начальника Главного политического управления, профессор, доктор философских наук.

Немало интересного можно рассказать о людях, с кем довелось мне служить в ту пору, о задачах, решаемых руководимыми мною коллективами. Ведь пятидесятые годы – это начало так называемой «революции в военном деле».

Между тем здоровье мое вдруг резко ухудшилось – сказалась травма позвоночника, полученная еще в 1943-м. Наступила пора расставаться с Вооруженными силами, прощаться с армией. Это был 1961 год.

Выйдя в запас, я снял дачу в Подмосковье, провел там лето и к осени почувствовал себя лучше. Стало скучно без дела: 52 года – возраст еще очень рабочий.

Мои друзья, зная, что я всегда любил различные физкультурные дела, охотно занимался многими видами спорта, принимал активное участие в создании спортивной базы в ГСВГ, во Львове, Куйбышеве, Днепропетровске, предложили мне вновь потрудиться в этой области. Так, ни с того ни с сего, меня вдруг избрали председателем Президиума федерации водного поло РСФСР, а затем – зампредом федерации СССР, хотя я этим видом спорта никогда не занимался. Что ж, все-таки – работа. Причем оказалось, довольно интересная и ответственная. Мне много раз приходилось быть руководителем делегаций и команд ватерполистов, проводить соревнования. По мере возможности я старался вникать во все важные вопросы и был даже удостоен знака «Отличник физической культуры СССР».

Но это была работа общественная, а хотелось заняться чем-то более официальным и постоянным. Так я стал редактором Бюро пропаганды киноискусства. Дело это было для меня новое, но, как для политработника, в какой-то степени знакомое. Конечно, пришлось осваивать его конкретно, по-настоящему. В итоге нам удалось по-серьезному поставить пропаганду отечественных фильмов, осуществлять разумный контроль за лекционной работой, ее организацией, подбором лекторов. К Бюро стали прислушиваться, считаться с его мнением. Через некоторое время мне самому удалось подготовить лекцию «Советская армия и кино». С ней я выступил в ряде военных академий – слушали, по-моему, с интересом. Лекции проводили мы не только в Центральном кинолектории, но и в лекториях на предприятиях, во дворцах и домах культуры. Было принято решение создавать кинолектории на периферии. Помню, с этой целью я летал в Целиноград – тогда мы представляли зрителям замечательную ленту молодого режиссера Л. Кулиджанова «Когда деревья были большими». Фильм был великолепно принят зрителями, о чем я с удовольствием сообщил режиссеру.

К работе в спортфедерации и кинолектории скоро прибавилось еще одно занятие. Как участника боев за освобождение Польши, меня пригласили в Общество советско-польской дружбы. Я стал членом Центрального его правления, потом – председателем туристической комиссии, комиссии по работе с коллективными членами общества, а затем – заместителем председателя, каковым и являюсь по сегодняшний день. В общем, дел всевозможных было достаточно, об иной работе я уже как-то и не задумывался, когда вдруг, по возвращении моем из одной «спортивной» командировки, застал меня дома телефонный звонок. Мне было сказано, что по указанию министра культуры СССР я должен срочно явиться в Главное управление культуры исполкома Моссовета. Зачем?

Разговор был недолгим, но неожиданным: мне предложили стать директором вновь создаваемого музея-панорамы «Бородинская битва».

Я задумался,