Мы с Кузьмичом рассматривали содержимое, но пока что кроме старинного вооружения ничего интересного не попадалось. На десятом по счету коробе мы решили чуть передохнуть. Мичман закурил, присев на край ящика, а я позавидовал, что не курю. Лена недовольно фыркнула, но ничего не сказала и не прервалась, продолжая пересчитывать содержимое второго сундука.

— А нафига нам это все надо? — в никуда поинтересовался я.

— Для отчетности, — буркнул особист, глубоко затягиваясь.

— Для какой? — продолжил я допытываться.

— Для такой, — отрезал Сидор Кузьмич.

— Понятно, что ничего непонятно. Сидор Кузьмич. Вскрывать, я так понимаю, будем отсюда и до обеда.

— Понадобится — будем, — буркнул мичман. — Хватит болтать, — начальник поднялся, тщательно затушил окурок, поплевал на него для надежности, поколебался, но таки сунул его в карман. Подхватил топорик и сам принялся взламывать ящики.

Я пожал плечами и присоединился к процессу: отрывал и таскал.

— Алексей! — напряжение в голосе мичмана заставило резко оглянуться.

Я относил очередную крышку, пока Кузьмич взламывал следующий короб.

— Что там? — Лена первой сориентировалась и подскочила к мичману, который застыл возле ящика, осторожно спустив сбитые доски в проход.

— Бумаги… — разочарованно выплюнул Сидор Кузьмич.

— Это не просто бумаги, — задумчиво протянула девушка, вытащив одну из пачек, перевязанных жгутом.

Я подошел к напарникам и тоже заглянул внутрь. Не сговариваясь, мы с Кузьмичом достали по такой же стопке.

— Дело департамента полиции, — прочитал я на титульном листе. — О распространении альбомов, портретов Российских Государей Дома Романовых. Что за ерунда? — удивился, взял следующую. — Дело судебного следователя… Дело судебного пристава… Что это? — я глянул на девушку, которая увлеченно перебирала бумаги, и даже носом не повела от запаха старости.

— Это полицейский архив, — благоговейно прошептала Лена. — И это тоже нельзя… передать в музей? — девчонка подняла голову и печальным взглядом посмотрела на Сидора Кузьмича.

— Посмотрим, — мичман уклонился от прямого ответа. — Ладно, продолжим.

— Пересчитывать папки надо? — деловито уточнила девушка, не скрывая своего желания переместиться к одному конкретному ящику.

— Сначала закончи, что начала, потом решим, — велел особист.

Девушка огорченно вздохнула и обиженно удалилась в свой угол. А мы продолжили вскрывать чертовы ящики. Я сбился со счета на пятнадцатом. И вот вроде помещение небольшое, а коробов чертова дюжина, точнее, не меньше двух.

— Сидор Кузьмич, послушайте, ну вот, правда, нафига этот… хм… так заморачиваться? Ну, вызовите своих, пускай считают, описывают, вскрывают. И вам проще, и нас бы отпустили.

— Все не так просто Алексей, — перехватывая крышку, ответил Кузьмич.

— А в чем сложность-то?

— Здесь может быть другой выход, к примеру.

— В смысле?

— В коромысле, — схохмил уставший особист. — Ты можешь поручиться, что в одном из ящиков нет такого же прохода, как наверху?

— Так в сундуке и не было никакого прохода, он как бы роль замка играл, скорее даже двери.

— Вот и я говорю. Неспроста сюда ящики напихали с ненужным хламом, — срывая следующую крышку, пробурчал Кузьмич.

— Так мы все равно способом ничего не отыщем, — орудуя топориком, проворчал я в ответ.

— Это еще почему?

— Во-первых, света мало, запросто можно знак какой пропустить или клеймо. Во-вторых, чтобы в этом скоплении коробок и оружия что-то отыскать, нужно все содержимое выпотрошить, тщательно осмотреть каждое дно. А на это суток точно не хватит. А если мы не вернемся к завтрашнему вечеру, нас начнут искать, — напомнил я мичману наш уговор.

— Не начнут.

— В смысле? Мы так не договаривались, — не ожидая такой подставы, я резко развернулся лицом к Кузьмичу, держа топор навесу.

— Поосторожней, не игрушка, — напрягся особист.

Я перевел взгляд вниз, и до меня дошло, чего так испугался начальник. Спрятав инструмент за спину, я продолжил сверлить Кузьмича взглядом.

— Да вернетесь вы домой, вернетесь. Обещаю.

— Когда? — подала голос Лена.

— Сегодня и вернетесь, к ночи. Закончим и отпущу. Ломай, давай, — велел Кузьмич.

— Я-то поломаю, но все равно не вижу смысла в этой работе.

— Нужно убедиться, что ничего ценного в ящиках нет. Потом доложу начальству, и уже оно будет решать, что делать дальше.

— То есть вы все-таки решили рассказать про наши приключения?

Сидор Кузьмич не ответил. Я искоса глянул в его сторону, и понял, мужик не уверен в нашей с Леной лояльности до конца, решает про себя, говорит, что думает или поостеречься. Докладывать начальству он точно не станет. А нас решил использовать как бесплатную рабочую силу. Одному-то здесь и до морковкиного заговенья не справится. Разговор стих, мы с мичманом продолжили игру в дровосеков. Остался последний ряд в шесть ящиков.

Честно говоря, никто из нас уже не ожидал отыскать среди бесконечного количества оружия и залежей старого полицейского архива хоть что-то интересное. В одном из коробов попались полусгнившие шкурки пушных зверей. Лена торопливо поставила на них букву «Ш», и мы с Кузьмичом прикрыли находку, спасаясь от неприятного запаха.

Меня, кончено, посещала мысль, что в ящиках могли сделать двойное дно, и по-хорошему, их нужно потрошить по полной программе, простукивать на предмет пустот и отсматривать клейма, знаки и прочие шифры.

Но фанатов, болеющих княжескими сокровищами, в зале находилось только двое, и я в их число не входил. Мне эти тайны и даром не надо, и за деньги тоже. Я тут случайный зритель, вынужденный участник. Если бы не смерть архивариуса, и не моя идиотская поездка в Лиманский, Сидор Кузьмич обо мне бы и знать не знал.

Да и вообще, какого черта эти таинственные хранители спрятали здесь оружие? Вот нафига оно им здесь в разобранном виде?

Лена перебирала третий или четвертый ящик, когда мы с мичманом сообразили, что во всех коробах только винтовки, в одном — пулеметы, а вот патронов нет ни одного. Стаскивали в них все, что под руку попадалось, когда красные к власти пришли? Или, наоборот, прятали, чтобы белогвардейцам не досталось? Хотя, скорей всего, заранее, про запас, который не понадобился. Но пули? Почему без них?

Мысли ездили по накатанной дорожке, пока я машинально вскрывал деревянные крышки. От скрежета и грохота начала побаливать голова. Хотелось на свежий воздух, к солнышку, на бережок да с разбега в море. Хотя на Кирпичиках с разбега не получится,