Балакун Захар всерьез подозревал, что груз задерживают по политическим мотивам: между немцами и руководителями УПА возникли некоторые разногласия, требующие немедленного разрешения.

Дальнейшее сотрудничество с немцами зависело от нескольких условий, выдвинутых командованием украинской повстанческой армии. Первое требование – освобождение из-под домашнего ареста Степана Бандеры и всех украинских националистов, находящихся в немецких концлагерях. Второе условие заключалось в том, что Германия гарантирует повстанцам создание самостоятельного украинского государства.

Немцы ответили, что принимают выдвинутые условия с некоторыми оговорками и отправляют в штаб южного крыла УПА представителя германского командования, наделенного особыми полномочиями с правом подписи, для утверждения договора, который окончательно устранит все разногласия между немецкой и украинской сторонами.

Новость была встречена с облегчением. Хотелось бы услышать высказывания представителя немецкого руководства, и пусть расскажет о настроениях, что царят в штабах Третьего рейха по поводу будущего Украины.

Куренной атаман уже подготовил для передачи связному пакет разведданных о тяжелой бронетехнике Первого Украинского фронта, сведения о высших руководителях фронта (места их расквартирования, количество охраны), о комплектовании частей и еще о многом, что могло бы переломить ход сражений на театре боевых действий Первого Украинского фронта. А связник никак себя не проявлял.

Оказывается, все эти дни он находился в пересыльной тюрьме Станислава. И это просто невероятное везение, что ему удалось совершить побег из-под стражи.

Будучи человеком подозрительным, Балакун ко всем новым людям относился с недоверием. Чекисты горазды на разного рода комбинации. В этот же день он пришел в блиндаж к краевому старшине. Подробно, не упуская даже мелких деталей, рассказал о состоявшейся встрече с немецким агентом.

Краевой старшина Иван Кандиба попивал из большой металлической кружки крепкий, хорошо настоянный черный чай. Пил вприкуску, с большим аппетитом, как человек, который знает толк в удовольствии. Желтоватый со стеклянным блеском сахар макал в кипяток, а потом уже малость размякший разгрызал зубами. Торопиться было некуда.

– Значит, что думаешь, что он тот самый связник, которого мы ждем.

– Возможно, но нужно проверить.

– Как он себя назвал? – наконец спросил Кандиба.

– Мартин Шранк.

– Мартин, значит… Что-то не слышал я ни о каком Мартине. Хотят меня видеть… Ну что, тогда встретимся.

– Где?

– У Марыси. Он у нее бывал… Пусть подходит в среду часов в восемь, – усмехнувшись, добавил: – Вот там и поговорим.

Глава 28

Есть подозреваемый

– Разрешите, товарищ полковник, – прошел в кабинет капитан Митюков.

– Присаживайся. Докладывай!

Митюков уверенно пересек кабинет и, аккуратно, стараясь не шаркать ножками по полу, пододвинул к себе стул и мягко присел.

– Оксану Сидоренко, любовницу Кандибы, мы задержали. Она попыталась уйти из города. Другого выхода просто не существовало. Я сам присутствовал при задержании.

– Какие-нибудь контакты обнаружили?

Капитан отрицательно покачал головой:

– Никаких, товарищ полковник. Жила с матерью. Никуда не выходила. Помогала ей по хозяйству. В огороде. Ее мать и в самом деле очень слабовата, плохо ходит. Что-то у нее с ногой. Потом к ней подъехала телега, которая должна была увезти ее в село. Возницей был ее родственник, задерживать его мы не стали, пусть расскажет Кандибе о задержании Сидоренко. Тот начнет нервничать, сделает неверные шаги, а это нам на руку.

– Тоже правильно.

– Сейчас Оксана Сидоренко дает показания. Рассказывает много интересного. Известно, где находится блиндаж самого Кандибы, но незамеченным подойти к нему невозможно. По периметру выставлен дозор и охрана. В случае опасности он перейдет просто в другой блиндаж. Нужно как-то выманить его поискуснее.

– Поработай над этим. А что Корней Гончар?

– Здесь немного посложнее… Вчера вечером к нему в дом постучался один человек. Пробыл недолго, какую-то минуту-другую. После чего Гончар вышел из дома и направился на Гвардейскую. Она там недалеко, где-то в десяти минутах ходьбы. Он зашел в один из подъездов трехэтажного дома и вскоре вышел. А еще через несколько минут из подъезда вышел майор Игнатьев.

– Ты уверен? – после паузы спросил Михайлов. – Можно было перепутать в сумерках.

– Я видел Игнатьева из-за кустов на расстоянии нескольких метров.

– Связного задержали?

– Задержали, допросили, все как проложено. К бандеровцам он не имеет никакого отношения, это знакомый майора Игнатьева. Он попросил его зайти в дом к Гончару и прийти по адресу, где он будет его ждать. Задержали и Гончара.

– Что он говорит?

– Пока молчит. Но думаю, что со временем разговорится. Получается, что майор Игнатьев предатель?

– Не будем делать пока никаких скоропалительных выводов. Продолжать наблюдать. Узнать у задержанных, где располагаются запасные бандеровские базы. Узнать круг знакомых, приятелей и родственников Кандибы. Мы должны знать о нем все. Его нужно взять живым. А уже через него мы выйдем на все руководство южного крыла УПА.

– Все понял, товарищ полковник.

Как только за капитаном Митюковым закрылась дверь, полковник Михайлов поднял трубку и набрал номер Саратовского НКГБ.

Отдел контрразведывательных операций Управления НКГБ СССР по Саратовской области возглавлял его давний приятель подполковник Никита Федорович Треухов. В сорок втором году полковник Михайлов служил начальником особого отдела Сталинградского фронта, а Треухов был его заместителем. Еще через полгода Никита Федорович был переведен на Воронежский фронт, а уже оттуда его направили в Саратов. Все это время они поддерживали служебные и личные отношения, по возможности созванивались, поздравляли друг друга с днем рождения, благо что оба родились в июле, с разницей в десять дней.

В трубке раздался щелчок, а потом низкий узнаваемый тембр сообщил:

– Подполковник Треухов.

– Приветствую тебя, Никита Федорович, Михайлов беспокоит. Я тут к тебе с небольшим делом.

– Очень рад, Алексей Никифорович, что позвонил. Хотя можно было бы и без повода… Да уж ладно, выкладывай давай, что там у тебя.

– В твоем ведомстве служил майор Игнатьев?

– Все так, было дело. Служил.

– Как он тебе?

– Ни хорошего, ни плохого сказать о нем не могу. Ничем таким особенным он не запомнился. Работал, как и все. Но он ведь у меня не долго был. А что это он вдруг тебя заинтересовал?

– Сейчас он находится у меня в заместителях.

– Ах, вот оно что, – в задумчивости протянул Треухов.

– Ты не замечал за ним какие-то странности, что ли…

– Алексей Никифорович, не ходи вокруг да около, мы с тобой не первый год в гобезопасности служим. Понимаю, что это не праздный вопрос.

– Хорошо, тогда я спрошу таким образом… Когда в Саратовском управлении служил майор Игнатьев, не было ли замечено какой-то утечки секретной информации?

– Было дело… Я как раз этим и занимался как начальник отдела контрразведывательных операций. Саратов закрытый город, сам понимаешь, просто так сюда не приедешь.