– Мурочка! – возразил Николай Михайлович. – Юленька спрашивает о вещах сугубо конкретных, никак не общефилософских. И «завтра» для неё – очень далёкое будущее.

– Верно. Понимаешь, Юля, мы уверены, что теперь тебе не надо ждать, пока течение времени само вынесет тебя обратно, в наш родной поток. Ты теперь сама отыщешь дорогу. Сперва при помощи машины, потом «якоря», а потом…

– Потом, мы верим, тебе не понадобится ни того, ни другого, – добавил дедушка. – Ты, как в сказке, сможешь исчезать в одном мире и появляться в другом. Старик Эйнштейн позволил бы отпилить себе правую руку без анестезии, чтобы только пронаблюдать за этим. Переворот в физике, однако! Идеи Теслы работают!..

– Потом об идеях и перевороте поговорим, дорогой, – строго сказала бабушка. – А нам надо, пока полковник Петров с нашими схемами разбирается, отработать твоё, Юленька, возвращение. И не просто из межпоточного пространства – это ты, слава богу, умеешь, Игорёк тебя может обратно вызвать, – а из того потока.

– Это как же? – хором удивились и Юлька, и Игорёк.

– Очень просто. Тот раз, когда ты впала в кому, Юля, ты же не оказывалась в том мире, верно?

Юлька кивнула.

– Начнём с того, что ты просто станешь представлять себе тропу. Как бы открывать дверь, но не переступать порог. Знаю, знаю, сказать куда легче, чем сделать. Но надо начинать, надо пробовать. Сперва с машиной, а потом и без неё. И надо торопиться. Задача, в общем, – добраться до нужного нам потока, но в него не входить.

Они торопились. В лабораторию Юлька теперь ходила «словно на работу», как выражался дедушка. Очень быстро выяснилось, что она и впрямь может «стоять на пороге» – зависать на самой грани неведомого пространства, окидывая взглядом предстоящий путь и намечая дорогу.

Золотистый поток расстилался под нею, она не плыла над ним, а словно глядела с высоты, стоя на обзорной площадке. Она действительно научилась открывать себе дорогу туда, умела увёртываться от белых водоворотов и грозящих засосать воронок; умела скользить над золотым сиянием; правда, глаза её не могли различить никаких деталей, но это было и хорошо – она же не хотела оказаться по-настоящему в том мире, завязнуть там на месяцы, не умея сама открыть себе дорогу назад?

Однако для того, чтобы научиться это делать, ей требовалось подходить к опасной черте всё ближе и ближе, склоняться над бездной, вглядываться в неё.

И она старалась. И как прежде, то, что Игорёк держал её за руку, помогало вернуться, причём всё лучше и лучше, всё увереннее и увереннее.

Однако она не покидала пределов лаборатории. Ученики Николая Михайловича постепенно снижали выдаваемую машиной мощность – но Юлька, хотя «нырять» становилось всё труднее, тем не менее обретала и всё бо́льшую уверенность.

«Полковник Петров» заявился к ним в лабораторию дождливым октябрьским вечером. Осень уже вступила в свои права, листья пооблетали, над Ленинградом ползли низкие серые тучи, лизали крыши, словно голодные псы.

– И что у вас за манера являться после окончания официального рабочего дня? – сварливо осведомился Николай Михайлович. – Мы тут, понимаете, в преддверии любимого праздника седьмого ноября трудимся не покладая рук, даже детей вот сюда таскаем… Чем могу помочь, гражданин начальник? Разобрались наконец в нашей схеме? Или так и не смогли, за консультацией решили обратиться?

Яда в голосе профессора хватило бы на десятерых, но полковник и бровью не повёл.

– Скажите, Николай Михайлович… когда вы в последний раз видели товарища Никанорова?

Профессор свёл брови, как бы в глубоком раздумье.

– Давненько с ним не сталкивался. Его новый отдел на другом этаже, на НТС[9] он не ходит… на защиты тоже… наверное, летом последний раз он мне на глаза попадался. А что случилось? Только не говорите, что собираетесь нас везти на опознание тела! Серёжа мне немало крови попортил, однако он небесталанен, жалко было бы…

– Нет-нет. Опознавать пока что нечего.

– Пока что? – совсем нахмурился Николай Михайлович.

– Товарищ Никаноров исчез. Он не вернулся из отпуска, он не подаёт о себе вестей. Его начальство забило тревогу. Нет ли у вас каких-то соображений, где он может находиться?

– Рад бы помочь вам, полковник, но, увы, не могу, – профессор развёл руками. – Сергей – сложный человек, однако он не алкоголик, не асоциальный тип. Не увлекается ни картами, ни… «излишествами всякими нехорошими», как говорил в таких случаях Трус.

– Он уведомил руководство, что собирается в туристический поход по тайге. Мы проверили информацию – на турбазе, что он указал в докладной, Никаноров не появлялся. На соседних – тоже. Равно как и на отдалённых. Поверьте, профессор, мы искали очень серьёзно. Так что же, вы ничего не можете сказать?

– Помилуйте, голубчик, да что же я вам скажу? Сами же знаете, сколько доносов на меня он написал! Откуда ж мне знать, где ему быть? Может, он в одиночный поход ушёл. С палаткой. Просто в леса.

– В леса… –   с неопределённым выражением повторил полковник. – А вы не допускаете мысли, профессор, что леса эти могут оказаться… финскими?

Все так и оторопели, даже ко всему привычные дедушка с бабушкой.

– Что?! Леса могут оказаться финскими? Помилуйте, что за чепуха! Вот уж кто-кто, а Сергей бы этого никогда не сделал, обещай ему хоть какие блага. Он к нам с супругой относился, мягко говоря, без приязни, но напраслину я на него не возведу. Советской России он был верен. Трудился на благо страны. Имеет большие заслуги в деле укрепления её обороноспособности. Отмечен государственными наградами…

– Академик Сахаров тоже имеет большие заслуги. И был отмечен самыми высокими наградами, – без улыбки сказал «Петров». – Это не является гарантией, отнюдь.

– «Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис», как говорил в таких случаях Остап Бендер. Но нет, уверяю вас, вы ошибаетесь. Сергей Никаноров где-то здесь, на родных просторах. Просто… не выходит на связь.

– Его отпуск закончился. Он не вышел на работу. Телефон в его квартире не отвечает. Поскольку товарищ Никаноров был вовлечён… впрочем, это неважно. Важно лишь то, что было осуществлено вскрытие его квартиры, в присутствии понятых жилое помещение было тщательно осмотрено. Там никто не появлялся самое меньшее несколько месяцев. Видно было, что хозяин не выбежал в спешке: комнаты и кухня старательно убраны, электроприборы выключены, в том числе и холодильник.

– А документы? – вырвалось у Марии Владимировны.

– Все документы, уважаемая гражданка Онуфриева, на месте. Паспорт, партбилет, диплом, всё остальное. Доставка корреспонденции отменена. Оплату за квартиру осуществляла… близкая подруга гражданина Никанорова, проживающая на собственной жилплощади,