Действительно, Даша, сама себе удивляясь, почувствовала, что в душе ее нет ни страха, ни уныния. Священный венец, который она надела совсем ненадолго, удивительным образом изменил ее. Она верила в свои силы, верила, что непременно найдет выход.

Венец…

Подумав о нем, она вспомнила, что говорил перед смертью Орбелиани. Он сказал, что венец может выполнить любое желание, если только понять, чего ты хочешь, и пожелать этого всем сердцем, со всей силой, на какую ты способен…

Очень осторожно Даша посмотрела на портрет. Глаза царицы Тамары смотрели вдаль, как будто она думала в данный момент о чем-то своем, глубоко личном. Но, возможно, так казалось из-за пыли, которая покрывала теперь лицо царицы.

Даша подняла с пола венец и надела его на голову.

Натэла посмотрела на нее испуганно:

– Что ты делаешь? Ты видела, чем это закончилось для Виссариона?

– Не бойся, со мной ничего не случится! – уверила ее Даша.

– Почему ты в этом уверена?

Даша не ответила. Она прикрыла глаза – и задумалась.

Она хочет выбраться из этого подземелья… хочет этого больше всего? Хочет этого всем сердцем?

И вдруг душный подвал пропал, и она оказалась на берегу тихой неширокой реки.

Она сидела на траве, обхватив руками колени, и следила за бирюзовыми стрекозами, которые стремительно проносились над водой… У берега в воде цвели кувшинки, стояла удивительная, живая тишина, едва нарушаемая далекой песенкой зяблика. Мягкие солнечные лучи чуть пробивались сквозь листья плакучей ивы. Даша закрыла глаза, и вдруг чья-то ласковая рука легко дотронулась до ее волос… Не поворачиваясь, она улыбнулась и наклонилась назад, чтобы опереться на сильное мужское плечо.

Чья это рука? Чье это такое знакомое плечо?

Она знала это, не могла не знать…

Так вот чего она хочет на самом деле, чего она хочет больше всего… но чтобы это видение стало реальностью, ей нужно выбраться из подземелья!

И картина перед ее глазами мгновенно изменилась.

Она снова была в подземном тайнике, только алтарь с горящими свечами был отодвинут в сторону, и на его месте…

Даша вскочила, сняла венец, подошла к алтарю и навалилась на него, чтобы сдвинуть с места.

– Что ты делаешь? – удивленно спросила Натэла.

– Не спрашивай – помогай! – ответила Даша резче, чем она того хотела.

Это подействовало, Натэла присоединилась к ней. Вдвоем они навалились на алтарь, толкнули его, и он со скрипом сдвинулся с места. Еще немного – и за алтарем обнаружился низкий квадратный лаз, из которого потянуло холодом и сыростью.

– Надо же! – протянула Натэла. – Как ты узнала?

И тут же сама догадалась, сама ответила на свой вопрос:

– Венец!

– Венец, – подтвердила Даша. – Ну что, пойдем?

– А куда нас приведет этот ход? – с сомнением протянула Натэла, заглянув в темноту.

– Куда-нибудь приведет! А у тебя есть другие предложения?

– Нет…

– Ну, так вперед! – И она нырнула в темноту, в последний раз оглянувшись на портрет. Царица снова сдвинула брови и смотрела очень строго.

– Венец не забудь! – напомнила Даша и помогла Натэле запихнуть шкатулку в пакет.

Даша ползла вперед, подсвечивая дорогу перед собой телефоном. Сзади слышалось пыхтение – это поспешала за ней Натэла.

Ползти было ужасно неудобно, сразу заболели колени, но Даша не сдавалась – и скоро низкий туннель завершился, точнее, влился в широкий подземный коридор, по которому можно было идти, выпрямившись в полный рост.

И они пошли вперед.

Так они шли довольно долго, и коридор вдруг разделился на два совершенно одинаковых туннеля.

– И куда теперь? – неуверенно осведомилась Натэла.

Даша хотела было ответить, что понятия не имеет – как вдруг увидела на стене бледно-красную, полустертую стрелку.

Да ведь она сама нарисовала эту стрелку, когда путешествовала с Вовкой по такому же подземелью… Надо же, вот не зря извела тюбик дорогущей помады, как чувствовала, что пригодится!

Правда, то подземелье, где она рисовала эти стрелки, было на Васильевском острове, а сейчас они совсем в другом районе, но с ней в последнее время происходят и более удивительные вещи…

– Налево! – сказала она решительно.

– Куда теперь? – повторила Натэла, и в голосе ее снова зазвучало отчаяние.

– Сюда, налево! – уверенно проговорила Даша.

Натэла почувствовала перемену в ее настроении и тоже немного приободрилась. Однако на всякий случай спросила:

– Откуда ты знаешь?

– Знаю – и все! – И Даша уверенно пошла вперед.

Они шли еще почти час, и каждый раз на развилке Даша находила свои едва различимые пометки. В подземном коридоре было гораздо суше, чем в прошлый раз, и ни одна крыса не встретилась им по пути. И вот, когда телефон пискнул, сообщая, что его срочно следует зарядить, очередной коридор уткнулся в глухую каменную стену…

– Ну вот, приплыли… – растерянно, разочарованно протянула Натэла. – Что теперь?

– Главное – не паниковать! – отмахнулась Даша.

Она внимательно осмотрела стену и постучала в нее кулаком.

– Кому это ты стучишь?

– Тс-с… – Даша прижалась ухом к стене, прислушиваясь, потом постучала еще раз.

– Кого там черти принесли? – раздался за стеной ворчливый, недовольный голос.

– Ферзь на Е-8! – громко проговорила Даша.

– Что, правда, что ли? – И стена отъехала в сторону, как дверь купе.

Даша шагнула вперед, втащив за собой Натэлу.

Они оказались в подвальном помещении со сводчатым потолком, скудно освещенным старинной керосиновой лампой. Даша узнала этот подвал – штабель запыленных ящиков, груда мешков и грязных одеял. Узнала и здешнего хозяина – заросшего до глаз типа в бесформенном одеянии, похожем то ли на мешок из-под кофе, то ли на старое женское пальто без рукавов.

– Это ктой-то? – сощурился заросший тип и поглядел на них из-под руки, как будто заслоняясь от солнца.

– Здорово, Михалыч! – выпалила Даша, не давая ему опомниться. – Помнишь меня?

– А как же! – ухмыльнулся бомж и развел руки как будто для объятий. – Разве такую женщину забудешь? Ты ведь с Владимиром сюда приходила. А это кто с тобой?

– Натэла, подруга моя! Натэла, познакомься – это Георгий Михайлович, здешний обитатель!

– Подругу привела? Это хорошо! А чего вы с подругой хотите?

– Нам бы выбраться наружу… мы тут заблудились…

– Выбраться – это можно. Только сперва вы должны отведать моего вина…

– Ты же говорил, Михалыч, что все вина в этом подвале давным-давно скисли.

– Все, да не все! Для особенных гостей у меня припасено особенное вино! Вы присаживайтесь, дамы!

С этими словами Михалыч выдвинул на середину подвала несколько ящиков, один из них, назначенный столом, накрыл газетой (уже знакомые Даше «Новоржевские ведомости») и поставил на него невесть откуда взявшуюся темную бутылку, покрытую толстым слоем слежавшейся многолетней пыли.

Затем на этом же импровизированном столе появились помятая алюминиевая кружка –