— Знаю, но я не могу этого допустить. — Он захлопывает за собой дверцу машины. — Я обещал Максу, что он может ударить меня в живот, если не приведу тебя домой целой и невредимой до наступления темноты. Что бы это было за обещание, если бы я не оказался рядом для его вердикта?

Я ничего не говорю. Просто нажимаю на педаль газа и еду домой.

Глава 25

Мы едем в тишине, ничего не говоря.

Не знаю, о чем думает Аарон, но я все время вспоминаю его историю. Как только прихожу к ужасному выводу, мозг нажимает кнопку «назад», и я возвращаюсь к началу: когда Аарон встретил Шарлотту.

Когда я встретила Аарона.

Не сравнить эти две истории — сложно. Единственной причиной, по которой Аарон согласился на работу Шарлотты — шанс исправить отметину отчима. Единственная причина, по которой я согласилась на работу Аарона — возможность исцелить метку Кайла. Аарон думал, что ему это удалось, когда он убедил своего отчима бросить пить.

Я, в свою очередь, словно преуспела, когда призналась Кайлу в своих чувствах. Но Аарон потерпел неудачу. Значит ли это, что у меня будет также?

Уличные фонари вспыхивают, когда въезжаю на подъездную дорожку рядом с машиной Мисс Лены. Внутри достаточно света, и можно с уверенностью сказать, что еще не стемнело, поэтому Аарон в безопасности от пули размером с Макса, однако поверх наших голов небо покрыто фиолетовыми тучами.

— Кажется, лучше подняться туда. — Я киваю в сторону дома. — Макс, наверное, сейчас зашнуровывает свои боксерские перчатки. Не то чтобы он мог причинить тебе боль. Если ты знаешь, что это произойдет, то можешь заставить его кулак проскользнуть через себя.

Аарон молчит. Я поворачиваю ключ, и он выходит, прежде чем машина вздрагивает и гаснет. Он встречает меня, когда я открываю дверь.

— Я удивлен, — говорит он, когда мы поднимаемся по кирпичным ступеням на крыльцо.

— Чем это? — Я поворачиваюсь к нему лицом у входной двери.

Аарон пожимает плечами. Горизонт за его плечом переливается розовым и оранжевым. От света вокруг его головы нарисовался огненный нимб.

— После того как мы расстались с Сарой, я подумал, что ты снова начнешь приставать ко мне с расспросами о моем прошлом.

— О, я… понимаю, — заикаюсь. — То есть, если это слишком личное, мне не обязательно знать.

— Спасибо, — говорит он, и внутри ратует чувство вины. Он смотрит вниз, и челка падает ему на лоб. Аарон отбрасывает ее в сторону. — Ты, наверное, считаешь меня ужасным человеком.

— С чего бы мне так думать? — спросила я.

Аарон встречается со мной взглядом.

— Из-за того, что я сделал…

— То, что ты сделал, это пожертвовал своей жизнью ради шанса спасти свою сестру. Ты — герой.

— Нет. Это неправда. — Он медленно качает головой. — Но я говорил не о своей сестре, Либби. Я говорил о тебе. То, что я сделал с тобой. Я должен был позволить тебе умереть тогда, но вместо этого втянул тебя во все это. Я заставил тебя сделать выбор по собственным эгоистичным причинам. Я использовал тебя.

— Ты правда так думаешь? — Я подхожу к нему ближе, и он не отступает. — Я бы сделала то же самое, если бы была на твоем месте и Макс был помечен. — Наши груди соприкасаются, и я провожу кончиками пальцев по остаткам синяка на его подбородке. — Но раз уж так беспокоишься, я покажу тебе, что именно ты сделал со мной, Аарон.

Мои пальцы переплетаются в замок за его шеей, когда встаю на цыпочки и притягиваю его к себе.

Наши губы соприкасаются, и я не трачу время на нежность. Я целую его крепко, яростно; пальцы запутываются в его волосах и впиваются в рубашку. Он должен знать, что я не шучу.

Неважно, что он думает и сделал со мной. Я понимаю причину его действий. И все еще хочу его. Плевать, если через несколько дней придется сменить его, и он умрет. Я готова пожертвовать этим. Пожертвовать собой. Я хочу его прямо сейчас. Я буду хотеть его завтра и всегда, даже когда мы уже будем не вместе.

Но почему все это должно быть именно так? Почему он должен умереть? Печаль охватывает меня, сдавливая легкие и разрывая сердце. Я ждала всю свою жизнь, чтобы почувствовать это с кем-то и теперь, когда испытываю подобное, это должно закончится. Знаю, почему он должен это сделать, но правила все равно отстой.

Наши губы размыкаются, и Аарон отходит назад. Он касается моей щеки, и мои слезы намочили его пальцы.

— Не плачь, Либби.

— Ничего не могу с собой поделать. — Я подавляю рыдания. — Не хочу, чтобы ты это делал…

Аарон прерывает меня поцелуем. Медленно и глубоко. Его руки опускаются на мои бедра, притягивая наши тела ближе, разжигая пламя, о существовании которого и не подозревала. Одна рука скользит под мою рубашку и вверх по спине, когда он наклоняется и углубляет поцелуй.

Вдалеке вопит какой-то ребенок, но мне все равно. Я слышу только дыхание Аарона. Все, что я чувствую — это губы Аарона. Все, что вижу, вдыхаю и ощущаю — только Аарон.

— Эй, придурок! — Парень снова кричит. Но это не ребенок. Мне знаком этот голос.

Я отстраняюсь и смотрю на Аарона. На его лице удивление, но не удивление парня, которого незнакомец назвал придурком. Это сюрприз для парня, который только что поцеловал девушку, о которой он даже не подозревал, что заботится так сильно. Я знаю это чувство.

Я выглядываю из-за спины Аарона, и он оглядывается через плечо. Крыльцо шатается, и мои колени дрожат, когда сосредотачиваюсь на парне, называющем Аарона придурком. Парень, которому я сегодня соврала.

Кайл стоит у подножия лестницы. Его глаза прожигают во мне дыру. Он держит обе свои барабанные палочки в одной руке и яростно бьет ими по бедру. Его лицо искажается гримасой гнева и боли. Но, в основном, болью.

— Ты, должно быть, Аарон. — Кайл усмехается. — Рад знакомству.

— Кайл, я могу объяснить, — говорю, когда Аарон ничего не говорит.

— О, непременно, Либби. — Свободная рука Кайла сжимается в кулак. — Но ты можешь объяснить это Аарону здесь, сейчас? — Его карие глаза кажутся черными в этом свете, когда они останавливаются на Аароне. — Ты знал, что твоя подружка играет с тобой, Аарон? Вообще-то, с нами обоими. Сегодня она тоже меня поцеловала. Ты знал? А еще призналась