Шрифт:
Закладка:
Как только он поставил его у стены, он осторожно взобрался на него и поднял здоровую руку, чтобы опереться на решетку и выглянуть наружу. Свет угасал, но он видел в саду группы налетчиков, которые срывали деревянные решетки и бегали на склад за бревнами и поленьями и обратно. Он услышал голоса поблизости, у подножия стены за пределами кухни, и догадался об их намерениях.
Раздался крик, и он увидел, что один из врагов, несший связку бревен, остановился в шести метрах от них, позволив им вскочить на ноги и подняв руку, показывая на него. Мгновение спустя что-то промелькнуло из мрака и ударилось о край окна, метнув осколки штукатурки в лицо декуриону. Он инстинктивно закрыл глаза и пригнулся, когда еще одна стрела пронеслась мимо прутьев решетки, пересекла кухню и отскочила от потолка, упав на пол. Он ослабил хватку и слез со стула, затем спрыгнул со стола.
— Что ты видел? — потребовала ответа Клавдия. — Что они задумали?
Он отвел ее в угол, недоступный для других, и понизил голос. — Боюсь, они хотят поджечь виллу, моя госпожа.
Ее глаза расширились от страха. — Какой в этом смысл? Почему бы просто не взять то, что они могут добыть, и оставить нас?
— Не знаю. — Декурион тоже был озадачен. Не имело смысла прилагать такие усилия, чтобы убить их таким образом, если бы они хотели только нажиться имуществом виллы и угнать лошадей, которых оставил префект Катон. Зачем рисковать, поджигать виллу, предупреждая всех на много километров вокруг о своем присутствии?
Те, кто были на кухне, уже могли слышать звуки снаружи, когда складывались дрова.
Затем голос позвал их из сада, прямо под окном.
— Вы там, внутри! Открывайте дверь и выходите. — Слова были на латыни, но с грубым акцентом. — Если вы выйдете и сдадитесь, я оставлю вас в живых. Даже тех больших волосатых ублюдков, которые убили нескольких моих людей.
Клавдия переглянулась с декурионом. — Что нам следует сделать? Можем ли мы доверять им, чтобы они сдержали свое слово?
— Они не выглядели слишком-то милосердными, когда атаковали вход. Они жаждали нашей крови. Я бы им не доверял. Зачем мы им нужны живые? Если они готовы сжечь виллу и нас с ней, единственная причина предлагать нам сдаться — это чтобы было легче и быстрее убить нас.
— Итак, каково же ваше решение? — потребовал ответа разбойник. — Я не буду спрашивать вас снова. Выходите все сейчас же, или мы сожжем всех вас до единого.
Одна из рабынь ахнула от ужаса и обхватила голову руками. У садовой двери раб-мужчина уже начал отодвигать одну из скамеек, прислоненных к баррикаде.
— А ну, ты там! Прекрати! — крикнул декурион. Он приказал двум своим людям встать у каждой забаррикадированной двери, затем повернулся к рабам, теперь прижавшимся к стене без окон. — Я приказал своим людям убить каждого, кто попытается растащить баррикаду. Всем оставаться на месте и молчать. Я разберусь с этим.
— Как? — спросил один из рабов, шагнув к нему. — Вы его слышали. Они сожгут нас заживо, если мы сразу не сдадимся. Я хочу жить. Все мы хотим! — Он повернулся к другим рабам. — Разве это не так?
Некоторые кивнули. Самые смелые из них выразили ему свою поддержку. Декурион подошел и поднял меч.
— Тишина! Еще одно слово от любого из вас, и я клянусь, что порежу вас там, где вы стоите! — Он впился взглядом в них, ожидая того, кто первым бы решился бросить ему вызов.
— Немедленно открывайте двери! — крикнул налетчик снаружи. — Последний шанс.
Декурион держал свой меч на уровне глаз рабов и медленно водил им из стороны в сторону, шипя: — Не двигаться.
Разбойники не теряли времени даром, поджигая горючие материалы, и первые клубы дыма начали окутывать помещение. Верх и стороны оконных арок запылали красным, и пламя охватило с веселым потрескиванием обложенные вокруг бревна и поленья.
— Огонь! — крикнул один из рабов. — Вилла горит!
— Помилуйте. — Молодая женщина упала на колени перед декурионом. — Не заставляйте нас оставаться здесь, хозяин! Не заставляй нас умирать. Я умоляю вас.
Он отступил и взмахнул мечом. — Тихо! Сохранять спокойствие! Дайте мне подумать.
Клавдия наблюдала за противостоянием из угла комнаты, а теперь она подошла к декуриону и мягко заговорила.
— Если мы останемся здесь, мы все умрем. Задохнувшись от дыма или погибнув в огне. Если мы сдадимся, они могут пощадить нас. Возможно, большинство из нас.
Он посмотрел на нее и покачал головой. Его глаза привлекли первые вспышки пламени в среднем окне, и рев разгорающегося пожара стал отчетливо слышен. — Уже поздно.
— Нет, это не так, — твердо сказала она. — Мы можем использовать вино из кувшинов, чтобы залить пламя за дверью. Достаточно, чтобы погасить его и дать им нам выйти.
— Нет.
— Ты должен меня охранять. Защищать меня. Я отдаю тебе приказ, декурион.
Он грустно улыбнулся. — Вы не понимаете, госпожа. Меня и моих людей послали сюда не защищать вас, а чтобы вы не попытались сбежать. Мне также сказали, что я могу получить дополнительный приказ из Рима убить вас.
Некоторое время она смотрела на него, а затем спокойно ответила: — Понятно. Тогда ты собираешься убить меня, вместо того, чтобы позволить мне попытаться спасти наши жизни?
— Я надеялся, что этот день никогда не наступит…
— Если мне суждено умереть, пусть это будет от рук этих людей. Лучше так, чем в огне.
— Вы не представляете, что они с вами сделают.
— Это мой выбор, декурион. Я предпочту шанс выжить верной смерти. И так, я полагаю, хотели бы все здесь присутствующие, — она указала на рабов, наблюдающих за ними с испуганным выражением лица.
Декурион стиснул челюсти и быстро обдумал свое положение, затем кивнул. — Тогда это ваш выбор…
Клавдия сразу обратилась к своим рабам. — Поставьте эти кувшины с вином у садовой двери! Вы, мужчины, разбирайте баррикаду. Декурион, прикажи своим людям помочь.
К тому моменту пока дым клубился вокруг забаррикадированной двери, загораживающей коридор, температура в комнате уже существенно поднялась, и пот выступил на телах тех, кто отставлял мешки и столы от садовой двери. Декурион и его люди уже начали давиться дымом, идущим из-под баррикады, когда они убрали последний стол. В этот момент вспыхнуло яркое пламя и отогнало их от пылающей двери.
— Вина! — настоятельно прокричала Клавдия срывающимся голосом, уже надышавшись дымом. — Лейте на пламя…
Декурион схватил первый кувшин и выбил пробку. Знакомый аромат достиг его носа, и он пробормотал: — Хренова трата порядочного фалернского…
Он
