хотя в редких случаях в сообществах с матрилинейным счетом родства может передаваться и по материнской. Храмовые танцовщицы чаще всего получали свою профессию именно от матери, как и само право стать девадаси. В общине девадаси обычно наследовалась как сама профессия, так и рабочее место в храме, которое, тем не менее, при определенных условиях можно было потерять. Но с течением времени для жрецов и храмовых танцовщиц ситуация коренным образом изменилась. В первой половине XX века институт девадаси отменили, а после получения Индией независимости на законном основании стало возможным переводить жрецов из одного храма в другой.

Во-вторых, некоторые люди просто зарабатывали на хлеб насущный, работая на храм. Для них храм был просто обычным местом работы, и они могли при желании перейти из одного храма в другой. Как правило (но не обязательно), это были неквалифицированные рабочие, которые не были задействованы в храмовых ритуалах, либо ремесленники и строители, которые нанимались храмом для выполнения определенной работы и после ее завершения покидали свое рабочее место. То есть для этих людей работа в храме могла быть временной.

В-третьих, практически в каждом большом или среднем храме были люди, которые получали какую-либо должность не столько ради жалованья, сколько ради престижа. В основном (но не всегда) для мужчин это были должности, связанные с храмовым управлением, а для женщин – дающие возможность находиться вблизи божества. К таким престижным занятиям можно отнести, например, обязанность украшать мурти и ухаживать за ним, находиться рядом с ним во время процессии и т. д. Как говорилось выше, обычно подобного рода функции женщины получали в результате одаривания храма.

И в-пятых, некоторые духовно устремленные личности устраивались в храм из чувства преданности и любви к божеству. Они готовы были выполнять любую работу, даже самую тяжелую, лишь бы иметь хоть малейшую возможность служить своему божественному господину, находиться как можно ближе к нему. С распространением бхакти[164] статус людей, выполняющих для храма тяжелые и непрестижные виды работ, начал переосмысливаться и приобретать возвышенный оттенок, а сама работа на храм стала пониматься как религиозное служение. Шиваитские и вишнуитские бхакты – альвары и наянары – очень часто использовали образ слуги при описании своих отношений с Богом. Они называли себя и других бхактов слугами – «тондар» (toṇṭar) или «атчейвом» (āṭceyvōm) и рассматривали низкий труд, труд прислуги, как путь к Богу (Orr, 2000: 216). Мужчины также называли себя «адиян» (aṭiyāṉ), а женщины – «адияль» (aṭiyāḷ), что можно рассматривать как некий эквивалент санскритских терминов «даса» (dāsa) и «даси» (dāsī), имеющих значение «раб» или «слуга»[165].

В данном случае следует обратить внимание на то, что речь идет о добровольном статусе слуги или раба и касается исключительно отношений верующего с божеством, которые располагаются в пределах религиозной сферы. Обычно под рабством понимается состояние полного отсутствия свободы воли, свободы выбора, когда человек не имеет реальной возможности действовать по собственному желанию и самостоятельно принимать решения. Однако если присутствует момент добровольности, то это уже является проявлением воли конкретного человека, что в корне противоречит самой идее рабства. Таким образом, в данном случае добровольный статус раба является наивысшим проявлением смирения и духовным возвышением, поскольку происходит отказ от своего «Я» и полная отдача себя воле Бога.

В произведениях тамильских бхактов неоднократно встречается слово «пани» (paṇi), означающее «работа, труд» и имеющее религиозную окраску. В них речь идет об идеальном верующем, который выполняет для любимого божества «панисей» (paṇicey) – какую-либо работу, или службу. Тамильская и санскритская бхакти литература, к примеру, советует верующим в качестве служения божеству чистить полы в его святилище (Orr, 2000: 119). Слово paṇicey встречается в словосочетании paṇiceyya peṇṭukaḷ, которое обозначает женщин, выполняющих в храме определенные функции в качестве религиозного служения. В надписях чольского периода данное словосочетание использовалось для обозначения храмовых танцовщиц (Orr, 2000: 123).

Средневековые южноиндийские надписи очень много говорят о женщинах, основной работой которых была уборка храмовых помещений, участие в приготовлении пищи и т. д. И половина из этих женщин явно была рабынями. Р. Гхосе полагает, что ряды девадаси могли пополнять женщины, взятые в плен во время многочисленных войн между различными царствами (Ghose, 1996: 232). А мы уже знаем, что не все девадаси были танцовщицами. В древнетамильском тексте эпохи Санги Paṭṭiṉappālai[166] (VV. 246–249) встречается термин «кондимахалир» (koṇṭimakaḷir), который означает пленных женщин, выполняющих в храме какие-либо функции. А согласно “Tamil Lexicon”, слово koṇṭi[167] может обозначать захваченную на войне добычу, хотя у этого слова есть и другие значения (Ghose, 1996: 232).

Действительно, в индийских храмах работали люди, оказавшиеся здесь не по своей воле. Бывали случаи, когда людей похищали, а затем продавали храму. Иногда храмы и сами покупали себе рабов. Также средневековые надписи сообщают о том, что храмы нередко получали людей в качестве дара от какого-нибудь богатого господина, который хотел приумножить религиозные заслуги, подарив храму рабов, в том числе и своих собственных. К примеру, благодаря одной надписи нам известно, что в 1198–1208 годах человек по имени Вайирадараияр, который был старостой селения Аллур в Танджавуре, в несколько приемов подарил храму в качестве рабов 39 человек (Алаев, 2011: 268). Другая надпись, относящаяся ко времени Раджараджи III, говорит о передаче храму более сотни рабов, купленных до этого у разных лиц чольскими царями – Кулоттунгой III, Раджендрой II и Раджараджей III. Еще из одной надписи мы узнаем, что в 1239–1240 годах местный магнат (надажван) за тысячу кашу продал храму пять мужчин и пять женщин вместе с их родственниками (Алаев, 2011: 268–269).

Из надписей мы узнаем, что тамильским храмам дарили людей самых разных специальностей – простых неквалифицированных работников, танцовщиц, трубачей, звонарей и пр. Причем в других частях Индии ситуация была аналогичной. Средневековые надписи из Бенгалии и Одиши, относящиеся к XII–XIII векам, прославляют царей, даривших храмам сотни женщин. Эти женщины должны были убирать прилегающую к храму территорию, чистить овощи для приготовления пищи и выполнять другие виды работ. Подобным образом описывает царскую щедрость и кашмирская хроника XII века «Раджатарангини» (1.151 и 8.708). Здесь говорится, что наряду с другими женщинами царь подарил храму и танцовщиц (Orr, 2000: 6).

Кроме того, иногда люди становились храмовыми рабами, спасаясь от голода и от разных бед, а также из-за разного рода примет и глупых суеверий или же во исполнение какого-либо обета. Например, одна надпись сообщает, что в 1201 году некий веллала, чтобы не умереть с голоду, продал храму за 110 кашу в рабство себя самого и двух своих дочерей