Мои слова произвели впечатление. Гремлины сжались, с опаской стали смотреть друг на друга. Мне же осталось закончить этот не самый простой разговор.

— Я как никто иной понимаю, как сложно терять родную землю, однако жизни близких, родных, просто знакомых все равно ценней. Спасите их. А теперь идите.

В молчании гремлины прошли сквозь разомкнувшуюся толпу и вскоре скрылись в темноте. Я же испытывал горечь. Ведь с одной стороны, что мне до них? Уверен, Дальняя застава одной из первых выйдет из повиновения. Откажется признавать мою власть. Однако при всем этом я не хотел видеть ее в виде руин и не желал смерти жителям. Мне очень хотелось, чтобы в будущие смутные времена они выжили. А еще остался жить ворчун Миргрыз.

Не знаю, куда бы меня завели подобные мысли, но оказалось, что плохие новости в этот и без того тяжелый день даже не думали заканчиваться. И следующим дурным вестником стал тэнгу.

Молодой человек-ворон, чье бордовое лицо в темноте казалось почти черным, подошел ко мне и упал на колени, низко поклонившись. Ничего хорошего от такого вступления я не ожидал и оказался прав.

— Господин, прошу простить мое низменное желание, но я хочу обратиться просьбой.

— Говори.

— Прошу, позвольте мне уйти.

— Объяснись.

— Договор, заключенный с тэнгу означал торговлю и совместную защиту этой земли. Но мы уже не сможем приносить в город свои товары и не ожидаем от вас помощи в войне. Я хочу уйти и своим мечом защищать родное селение.

Эх, ожидаемо. Но хорошо по крайней мере то, что тэнгу высказался с уважением, не потеряв лицо и не уронив мой авторитет. По крайней мере, не сделав это слишком сильно.

— Тэнгу честно сражались в этой войне. Ты можешь уйти, — устало ответил ворону. — Передай мою благодарность старейшинам.

Воин ответил низким поклоном, а затем взмахнул веером. Ветер подхватил фигуру тэнгу и очень скоро унес прочь. К сожалению, и на этом час откровенных разговоров не закончился.

— Я также желаю уйти, — раздался женский голос.

Резко обернувшись, сперва не поверил собственным глазам. Говорившей была Лина. Друид, та самая, которая всего две недели назад напрашивалась в мое войско. Та, кого я вынужден был покрывать, рискуя собственным авторитетом. За что, почему?

— Прошу принять мою отставку, — между тем спокойно закончила девушка.

Я молчал, пытаясь подобрать слова. Не получалось. Чем дальше, тем больше это ситуация приводила в бессильное бешенство.

— Вот, что и требовалось доказать! — раздался из толпы знакомый, и крайне неприятный голос. — Нелюдям не может быть доверия. Они способны отвернуться от нас в любой момент! Даже полукровка от них не отличается. Гнилое семя толкнуло ее к предательству!

Вперед выступил Карлос. И все же жизнь являлась не справедливой. В сражении погибли трое инквизиторов, но вот эту сволочь смерть не тронула. И судя по всему Карлос считал наш негласный «мирный договор» завершенным и собирался взять реванш за прошлое поражение. А может быть даже надеялся захватить власть

— Это не правда! — новый возглас и вперед выступила Марра.

Белые волосы девушки ярко сияли в темноте, глаза сверкали эмоциями. Рукой она крепко сжимала рукоять танто.

— Нэкоматы не оставят господина Энквуда, — продолжила кошка. — Я не оставлю.

Подтверждая ее слова, за спиной девушки показались три нэкоматы. Все, кто был на ногах.

— Медузы верны своему слову! — теперь подала голос Ситхаз, грациозно выступив из темноты. Двое медуз встали за ней, сжимая в руках копья.

Подсознательно я ожидал увидеть и белого волка, но тот не показался. Где находился оками? Что с ним произошло? Последний раз я видел волка во время отступления, но сейчас, обшаривая местность, не мог его заметить. Неужели и он ушел?

— Кто-то может избрать путь бегства, — между тем заговорила Марра. — Однако я буду сражаться до конца, пойду в любое место, куда бы не отправился господин. И пусть Единый станет свидетелем этой клятвы!

Упоминание Господа из уст «ксеноса» заставило мятежного инквизитора поперхнуться. И пока он собирался с ответом, слово решил взять уже я.

— Воины, я понимаю, что многие из вас испытывают разочарование из-за действий бывших товарищей. Но прошу не перекладывать их вину на других. За исключением одной, все в этом лесу дрались храбро и самоотверженно. Здесь нет тех, кто достоин порицания. И я буду горд и дальше биться с ними плечом к плечу.

Мои слова вызвали тихие перешептывания, но в целом среди них слышалось одобрение. Я же обратился к до сих пор стоявшей неприкаянной фигуре Лины.

— Ты можешь катиться ко всем чертям. Но не удивляйся потом, что нигде не найдешь дома и надежных друзей.

Друид не ответила, молча удалившись в темноту. Я же, чувствуя совершенное моральное опустошение, приказал Гвинеду собирать солдат в поход. Следовало наконец убраться прочь от захваченного замка.

Глава 30

Победа?

Вечер пятнадцатого дня. Небо над замком.

В темных, покрытых грозовыми тучами облаках парила сова. Небольшая птица была крайне незаметной, и уж точно не могла обратить на себя внимание в условиях, когда столь яркие события происходили на земле. Там, в крепости, полыхал огонь, раздавались взрывы. Погибали люди и нелюди. Кому в таких условиях было дело до одного тихого и незаметного наблюдателя?

Взиравший через глаза птицы Алан вздохнул, стараясь унять волнение. Увиденное его впечатлило. Осада и отпор инквизитора оказались крайне захватывающими. Главным образом за счет своей необычности. Как правило, при захвате крепостей, основные события происходили у стен. Защитники старались не допустить противника внутрь, тот же рвался вперед, всеми силами стремясь оказаться в замке. Здесь же все было иначе. За стены нападавшие попали почти беспрепятственно, но уже там оказались втянуты в городские бои. Очень интересная оборона. Чернокнижнику даже захотелось применить ее на практике, но, увы, у него не было ни людей, что построили бы подобные укрепленные позиции, ни войск, которые можно было бы в них посадить. Не гидру же замуровывать в самом деле?

На секунду в душе шевельнулась совесть. Сейчас Алан вполне осознавал, что на самом деле мог бы переломить исход боя, если бы привел войска в нужный момент. Но как совесть шевельнулась, также она и затихла. Чернокнижник уже не первый месяц играл в «Земли» и накрепко сумел вызубрить одно — следует заботиться лишь о себе и своем владении. Все излишне милосердные, думающие о чужом благе игроки, закончат плохо. А потому и сейчас перед ним раскрывалась не трагедия, а возможность. Шанс укрепить силы.

Начало войны с «темным кланом» было определено. Войска уже готовились к выступлению. А по ее итогам победители смогут получить жирные куски пирога. И чернокнижник доподлинно знал, какие именно земли станут его долей. Благо, наблюдаемая им территория граничила не только с темным кланом, но и с владениями Алана. Такое вот удачное совпадение. Очень скоро придет час, и он заполучит свое.

Утро шестнадцатого дня. Окрестности замка.

Грилон сидел на холодном камне. Отрешенно глядя на волны, бьющие о скалы, он пребывал в своих не самых радостных мыслях. И главное, что находился в них он уже давно и выходить не спешил. Отчего даже не заметил приближение своего соклановца.

— Грилон, ты хотел поговорить? — спросил Сат.

Старший маг выглядел чуть хмурым, но вполне уверенным в себе. Его не слишком тронули события прошлой ночи.

— Да, хотел. Нужно обсудить произошедшее и то, что мы будем делать дальше.

— Хорошо, — согласился Сат и пристроился рядом. Несколько секунд они просидели молча, вглядываясь в безмятежное море.

— У меня катастрофические потери, — наконец заговорил Грилон. — Остались целыми только один дирижабль, пара паровых големов, пушка, десяток големов и дюжина гремлинов. Просто пшик. Меньше недельного найма. Такие жертвы не окупились бы никакими трофеями, но даже их получить не удалось. В замке не осталось ничего. Проклятый инквизитор выбрал склад подчистую, увел лошадей, забрал всю провизию. Все, что удалось отыскать — несколько десятков покореженных комплектов доспехов.

— Ты ведь помнишь, что наша с тобой цель заключалась в ином? — спокойно спросил Сат.

— Да все я помню! Но когда еще удастся получить эти замки? Почему нельзя забрать их прямо сейчас? Зачем отдавать новые территории темным?

— А вот мне кажется, что ты все забыл, — раздраженно