Улыбка Дэнни стала шире, но он не ответил. Отвернувшись от Ханны, он снова запулил мячиком в стену.

Цок.

– Ты падал головой вниз, – сказала Ханна. – Как тебе удалось приземлиться на ноги?

Дэнни хохотнул.

– Фокус-покус, – лукаво ответил он.

– Но… но!..

– Ханна! Ханна!

Обернувшись, она увидела маму, зовущую ее с крыльца черного хода.

– В чем дело? – крикнула Ханна.

Цок.

– Мне надо на часок отлучиться. Ты бы не могла приглядеть за Биллом и Гербом?

Ханна снова повернулась к Дэнни:

– Мне пора. До встречи.

– До встречи! – улыбнулся он.

Цок.

Всю дорогу до дома Ханна слышала стук мяча о кирпичную стену. Воображение снова нарисовало ей Дэнни, летящего с крыши.

Как ему это удалось? Как он сумел приземлиться на ноги столь бесшумно?

– Я буквально на часик, – проговорила мама, роясь в сумочке в поисках ключей от машины. – Как там на улице? К вечеру обещают облачно, временами дождь…

Очередной прогноз погоды, подумала Ханна, закатывая глаза.

– Ты уж постарайся, чтоб они друг дружку не поубивали, – попросила миссис Фэйрчайлд. Она нашла, наконец, ключи и застегнула сумочку.

– Это был Дэнни, – сказала Ханна. – Новенький, который живет по соседству. Ты его видела?

– Угу. Извини. – Миссис Фэйрчайлд поспешила к двери.

– Так ты его не видела? – крикнула Ханна ей вслед.

Сетчатая дверь захлопнулась.

Подбежали Билл с Гербом и потащили Ханну в свою комнату.

– «Змеи и лестницы»! – потребовал Билл.

– Да, давай играть в «Змеи и лестницы»! – поддержал Герб.

Ханна снова закатила глаза. Как ее достала эта игра! Ничего скучнее «Змей и лестниц» на свете еще не придумано.

– Ладно, – вздохнула она и уселась на ковер напротив близнецов.

– Ура-а-а-а-а! – ликующе завопил Билл, раскрывая доску. – Ты играешь?

– Да играю, играю, – с несчастным видом буркнула Ханна.

– А можно мы мухлевать будем? – спросил Билл.

– Ага! Даешь мухлеж! – с радостной улыбкой подхватил Герб.

* * *

После ужина близнецы отправились наверх, где устроили жаркий спор с родителями – кому последним принимать ванну. Оба ненавидели купаться, и каждый по мере сил отстаивал свое право подвергнуться этой процедуре как можно позднее. Ханна помогла убрать со стола, а после пошла в гостиную. Подходя к окну, она размышляла о Дэнни.

Раздвинув шторы, она прижалась лбом к прохладному стеклу и уставилась на его дом.

Солнце садилось за деревьями. Дом отбрасывал тяжелую, темную тень. Окна были закрыты шторами и жалюзи.

Ханна вдруг поняла, что она никогда не видела никого внутри. Не видела, чтобы Дэнни заходил или выходил. И чтобы вообще кто-нибудь выходил.

Погруженная в раздумья, она отошла от окна.

Она вспомнила утро, когда познакомилась с Дэнни – после того, как он влетел в нее на заднем дворе. Они поговорили, а потом он словно в воздухе растворился.

Вспомнила, как он будто растаял в тени у стены своего дома, как ей пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть его.

Вспомнила, как плавно он спикировал с крыши, как бесшумно приземлился.

Бесшумно, точно призрак.

– Ханна, ты чего? – произнесла она вслух. – Опять сочиняешь истории про привидения?

Внезапно у нее возникло множество вопросов.

Как Дэнни с семьей удалось переехать так, что она ничего не заметила? Как он может учиться в ее школе – в ее классе! – а она ни разу его не видела?

Как так вышло, что она не знает его приятелей, а он не знает ее друзей?

Чертовщина какая-то.

«Я ведь ничего не вообразила. Я ничего не выдумываю».

Вдруг Дэнни и в самом деле призрак?

Поговорить бы хоть с кем-нибудь, поделиться своими догадками насчет Дэнни! Но все ее друзья разъехались. А родители и слушать не станут.

Нужно сперва самой во всем разобраться, решила Ханна. Я буду наблюдать за ним. Изучать. Следить за ним. Я буду за ним шпионить.

Точно. Я буду за ним шпионить.

Вот сейчас пойду и загляну в окно его кухни.

Ханна вышла на заднее крыльцо, притворив за собой дверь. Вечер выдался тихий и безветренный. Бледный месяц завис над дворами в бархатно-синем небе.

Когда девочка широким, быстрым шагом пересекала двор, вокруг застрекотали хором сверчки. Дом Дэнни маячил впереди – темный низкий силуэт на фоне вечернего неба.

У задней стены по-прежнему стояла лестница.

Ханна пересекла дорожку, разделявшую их дворы. С колотящимся сердцем прокралась по лужайке и взошла на бетонное крылечко. Дверь черного хода была закрыта.

Ханна подошла к двери, приблизила лицо к окну, заглянула в кухню – и обомлела.