В тот момент когда я открыл их, я обнаружил, что нахожусь далеко не в медкабинете и вообще непонятно где. Под моими ногами была темнота с мигающими там звёздами. Голова протяжно загудела и я инстинктивно схватился за неё. Пространство подо мной треснуло и отделившиеся друг от друга тёмно-синие куски выстроились в лестницу вниз. Я остался стоять на месте, наблюдая за тем, как они тускло мигают. Вдруг то, на чём я стоял, захрустело и я в страхе был вынужден прыгнуть ниже. И только я оглянулся на ступень, как она пропала. Поняв, что мне надо идти по лестнице, я нервозно выдохнул и прыгнул ещё ниже. Мерцающие округлые ступени при прикосновении к ним выдавали нежные ноты. Уровень того, на сколько я опускался демонстрировали лишь яркие звёзды, поднимающиеся ввысь. Казалось, что я направлялся прямиком в бесконечную пустоту. Однако после прохождения ещё парочки летающих кусков я узрел крупный остров, на котором находился домик. Я вспомнил его. Такой дом я в детстве приметил в одном из журналов и пока был маленьким, мечтал о нём. Я замер перед платформой, зависшей около моих ног. Проглотив собственный страх, я запрыгнул на неё и начал шататься из-за потерянного равновесия. Впереди были ещё три такие.

Успешно преодолев их, я залез на большой остров посреди ничего. Из каменной трубы дома валил дым. С вальмовой крыши свисали нити виноградной лозы. В окнах горел оранжевый свет. Я подошёл к двери и занёс руку, чтобы открыть её.

— Бьёрн? Что ты тут делаешь?

Женский голос растворился в наплывшей на меня темноте. Меня словно утянуло в какой-то портал и понесло в неизвестность.

Очнулся я уже на больничной койке. Первым, что я услышал, был писк аппарата, показывающего частоту моего сердцебиения. Я с трудом принял вертикальное положение и увидел на другой койке Эйсу. Её не положили так, как меня. Она просто сидела и слушала одного из наших врачей. Именно она и притащила его сюда некоторое время тому назад. Доктор был хмурым и серьёзным сорокалетним человеком, не терпящим пререканий. Его абсолютно не волновало кто сидел перед ним. Неважно был то лидер или обычный работник, он всем стучал по голове за равнодушное отношение к здоровью и жизни. Заметив, что я очнулся, лидер в знак приветствия кивнула мне. Док, осознав, что его не слушают, развернулся в мою сторону.

— Во, очнулся. Погоди, сейчас и до тебя доберусь, — пригрозил он мне и обернулся на Эйсу, — Надеюсь, теперь ты точно поняла меня?

Эйса молча кивнула и легко спрыгнула с койки. Было очевидно, что она не приняла слова доктора всерьёз. Только вот сейчас она выглядела действительно неважно и я бы на её месте послушал бы его. К предыдущим шрамам теперь точно добавились новые. Над её правой бровью красовалась огромная багровая гематома. Глаза наполнились красным цветом из-за лопнувших капилляров. А на щеку ей доктор прилепил липкий бинт. И это только повреждения на лице.

Странный сон я решил списать на бурную работу мозга и возможные повреждения в нём вследствие удара.

— Теперь ты, — док отвернулся от Эйсы и подошёл ко мне, — У тебя всё не так запущено. Немного пострадали лёгкие при приземлении на обломок от стены здания, но сейчас всё более менее в норме. Болеть будет ещё пару дней как минимум. Так что сильно не удивляйся. Тут скорей надо удивляться тому, что позвоночник ни капельки не пострадал!

— То есть? — уточнила облокотившаяся на стену Эйса, подтолкнув дока к заключению.

— Ты ещё здесь? — разозлился на неё он, но тут же переключился на меня, — То есть жить будешь. Передвигаться тем более. Поразительно вообще! Кое-кого ты мне всё же напоминаешь!

Док покосился на стоящую около двери Эйсу.

— Простите, — хрипло позвал доктора я, — А мозг не мог повредиться?

Мой вопрос явно озадачил его и он, побегав взглядом по комнате, уверенно выдал:

— И быть не может.

— А что такое? Что-то не так? — Эйса взволнованно наклонила голову в бок.

Я растерянно покачал головой.

— Нет, нет. Просто так спросил… голова немного побаливает, — сказал я, зажмурившись и приложив ладонь ко лбу.

— В таком случае, полежи тут до завтрашнего утра, а потом вали, — откашлявшись, сказал мужчина и отошёл от меня, — А ты, Эйса, вали прямо сейчас!

Да, второй лидер его сильно бесила по какой-то причине. Каждый раз когда она попадала сюда, ей приходилось слушать лекции на темы того, что в пекло лезть не стоит. Но на это она отвечала лишь такую фразу:

«Как можно туда не лезть, если оно повсюду?»

И в некоторой степени я был с ней согласен. Порой нам просто необходимо туда залезть, что бы отвоевать для себя кусок того же самого хлеба.

Эйса усмехнулась и протянула руку к ручке двери. Как вдруг дверь с грохотом отворилась, ударившись о стену. Эйса вовремя увернулась от неё. На хруст старого дерева док обернулся и с недовольным вздохом уставился на лидера. В кабинет ураганом ворвался Виктор и подбежал к застывшей с протянутой рукой девушке.

— Я слышал о том, что случилось! Как ты себя чувствуешь? Не сильно пострадала? — носился он вокруг лидера.

— Ты чуть не убил меня дверью, идиот, — проморгалась она и опустила руку.

— Прости меня! — пока Виктор плясал вокруг Эйсы, он заметил меня, — И ты тут? А…

Эйса вовремя схватила его за край пальто, осознавая что сейчас начнётся, и потянула к выходу из медкабинета. Проходя мимо пострадавшей двери, Виктор схватился за ручку, надеясь выбраться из хватки лидера, но вместо этого получилось так, что он просто закрыл за ними дверь.

— Дурдом какой-то, — поднял к потолку глаза док и сел за свой стол.

На следующий день мне, как и обещали, разрешили уйти из медкабинета. Пока я, прихрамывая, шёл обратно в холл из своей комнаты, я смотрел в окна, оценивая ситуацию снаружи. Всё было разгромлено куда больше, чем раньше. Но там уже во всю работали наши ребята из третьего и четвёртого отряда, приводя это место в порядок. Я покрепче сжал бумаги, которые мне передал док для лидеров. Как он сказал, сейчас они должны быть в холле и обсуждать ситуацию на текущий момент времени.

Док оказался прав, лидеры действительно сидели в холле и что-то бурно обсуждали. За своим обсуждением они не заметили того, что я подошёл ближе.

— И что прикажете делать теперь? — ходил туда-сюда возмущенный Рей. Он возглавлял третий отряд, — Не выходить