— Шесть утра, ирод, а ты всю округу перебудил, — недовольно проворчал Жижа, съёжившись от утреннего холода. — Спасибо, хоть, гимн не поете.

— Нечему петь, — хладнокровно ответил старшина, убирая коробки обратно в медицинскую сумку. — Нет больше страны, если ты еще не понял. Развалилась страна. Сначала большой общий замес, потом серия замесов поменьше. Хоп, кто-то нажал на кнопочку в чемоданчике судного дня и полетело все. Вообще все, что было. Даже то, чего давно уже официально не было. Мы ловили перехваты пацанов, которые встряли под большой рекой, так у них вообще хлор рванул. Старые снаряды времен первой мировой. То ли с беспилотника скинули, то ли еще откуда, но пацаны там несколько дней тупо умирали в муках. Нашим еще повезло, что на них что-то современное скинули. А по дороге очаг по контуру объехали, так что выкарабкаемся. Но один хрен, миру пришел конец. Цивилизация закосплеила змейку и наткнувшись на собственный хвост, умерла. Придется перезапускать, а перезапускать некому. Крупные города стерты, а поменьше…

— Стоп, в смысле стерты? — удивился я, с непониманием уставившись на старшину. — А как же там, ну, бомбоубежища, гражданская оборона, системы ПВО и ПРО.

— Хана тем системам. У противника вся информация на них была. И не из-за того, что какие-то солдатики с телефончиками гуляли, нет. Просто сфотографировали со спутника расположение, вбили координаты в программу корректировки огня и отработали первыми залпами. Ну а потом накрывали города, всаживая целенаправленно по жилым массивам. А все эти многоэтажки стали братскими могилами. Вон, в Питере и Москве жизнь теплилась дней семь, Киев вымер за пять. Ереван за четверо суток. Пока закрытая связь еще функционировала, мы ловили донесения, а потом борт заземлили, и даже закрытая пропала, — Попов ехидно усмехнулся. — Причем, судя по всему, наши и заземлили. Так что, может быть, где-то там, в закрытом бункере, с тоннами жратвы, воды и наложницами, сидят султаны, евреи и масоны, да поглядывают на карту мира, размышляя, где они еще не нагадили. А рептилоиды с Нибиру, наблюдая за этим из космоса, чисто по приколу начали сбивать спутники. Мы ж пока ехали, видели парочку упавших. Реально, словно и в космосе месились, настолько метал поебаный.

Далеко не самые приятные новости. Осознание конца пробирало. И если ранее в душе теплился огонек хоть какой-то надежды на возвращение былого порядка, то теперь… Теперь все куда мрачнее. Если крупные города уничтожены, как и скорее всего основные энерго-узлы, то нас всех ждет очень глубокая жопа. Казалось бы, все выживальщики знают, что можно укрыться в поселке и держать его до талого, вот только… Скоро, ну, относительно скоро, закончатся медикаменты. Нормальные медикаменты. А теперь рассмотрим ситуацию некого Васи. Вася был умным выживальщиком. Он подготовил себе землянку, куда натащил кучу лекарств, еды, одежды, инструментов и прочего. Но вот, в какой-то момент, у Васи заболело горло. Как профессионально подготовленный фельдшер, он диагностировал у себя, ну, например трахеит. Это воспаление трахеи, как правило из-за сезонного заболевания или ОРВИ, начинается с носа, переходит на горло, а там, при отсутствии своевременного лечения, может развиться в пневмонию или бронхит. Так вот, Вася, лежит в поту, у него дикий кашель, хрипота и боли в горле. Из последних сил, он лезет в огроменный ящик с медициной и обнаруживает, что запасы ингаляторов, жаропонижающих и прочего, попросту закончились. И все, Вася умирает в муках от пневмонии, потому что просто помазать горло медом, поприкладывать горячее полотенце и пожрать лечебные корешки, не поможет. Организм современного человека привык к радикальному лечению. А на фоне бабушкиной медицины с отварами и вдыханием паров с картошки, даже простой комплекс витаминов по типу Гексавита или поливитаминки из сухпайков, уже считаются крайне радикальными средствами.

А ведь помимо медицины есть еще одежда, продукты питания и обихода. Не даром, во время эпидемии все закупались туалетной бумагой. Шутки шутками, а многие уже настолько к ней привыкли, что просядут по морали, если вдруг придется подтираться не четырехслойной ультрамягкой бумажкой. Видите ли, нежную кожицу поцарапают смятой газеткой. Да и откуда газетку взять, если печати больше нет, а тоннами уже бесполезных и разряженных смартфонов, это делать как-то неудобно. И вот вся проблема именно в таких, казалось бы, мелочах. Нет, конечно, военным в этом плане попроще, особенно закаленным, кто по два-три месяца проводил в полевых условиях, или в окопах. У них есть хотя бы базис понимания, как правильно организовать быт, но есть очень большая загвоздка. Военных в замесе уцелело куда меньше, чем гражданских. Чисто статистически. В нашем городе, судя по рассказам поисковиков, осталось около двадцати тысяч населения, то есть примерно одна пятая часть. На эти двадцать тысяч, чуть больше, чем восемь сотен военных суммарно. Если брать ополчение, карателей и разных одиночек. Цифры чисто примерные, но даже из этих восьми сотен, реально подготовленных не более пяти десятков. Так что… Грядущая зима сильно сократит поголовье.

— Задал конечно ты задачку, — задумчиво произнес я, растеряно глядя на Попова. — Прям, все надежды разрушил. Сынок, ты б, это, такие новости сообщал, когда я сижу, да с валидолом или на худой конец валерьяночкой. А то, что-то аж сердечку плохо стало.

— Старый, ты давай, не чуди, — озабоченно засуетился Химик, подставляя табуретку и усаживая меня. — Ты ж сердечник, дед Ефимыч…

— Ну, уж как вышло, — виновато отозвался старшина. — Да и чего таить, и так же все ясно бы стало. Вот вы тут уже сколько сидите? Месяца полтора? И никакой ведь связи, да даже если бы она появилась, то с кем? Что бы вам сказали? Молодцы, сидите дальше и ждите дальнейших указаний? Не смешите. Сейчас надеяться можно только на себя и держаться группами. Я несу ответственность за свой личный состав, если не перед командованием и их семьями, которые поди на том свете уже, то перед господом Богом. Я взял на себя это бремя, пускай и не совсем по своей воле, но знаешь, бать, не жалею. Я своих пацанов пока нормально не устрою, не успокоюсь.

— Я ж уже говорил, устроишься, сейчас толковые ребята, да с таким приданным, по зарез нужны, — отмахнулся я, массируя грудь в области сердца. Правда, что-то покалывать стало. Как бы не хватануло чего. И ведь верно говорил, Андрей Сергеевич, не тот у меня уже возраст, чтобы горным сайгаком носиться, да и тот случай, на штурме спорткомплекса, это доказал. А я, все моложусь, в героя играю.

Попов моим словам внял. Он и сам понимал, что в сложившейся ситуации, его сводный взвод представлял из себя серьезную силу. А уж когда после завтрака к нам подъехал Федька Сапок со своей кодлой, то все и вовсе встало на свои места. Вот есть все-таки разница в разговоре простых солдат и офицеров. Офицеры ж, они как дети малые. Напыщенные, козыряют звездами, да кто что заканчивал. А сержант с прапорщиком, всегда договорятся. Все ж, оба были солдатами и к народу ближе.

Так и получилось. Федька даже особо не уговаривал. Просто, развернул карту района и схематично показал расстановку сил. Старшина втянулся быстро и главенствующее положение бывшего сержанта, не оспаривал. Поэтому, уже в обратный путь, в город, пошли колонной со старшим в лице Сапога. Он на своем командирском уазике гордо ехал впереди, чтоб никто шальной по танку не жахнул. Ну а я, на пару с Женьком, пристроился на задних сидениях бобика. Надеялся подремать по дороге, да не вышло.

— Старый, ты сейчас как, сильно занят? — негромко спросил Федька, оборачиваясь ко мне. — Скажу сразу, дело нарисовалось, специфичное, тут нужно офицерским мудреным взглядом все осмотреть и не менее ученым умом все обдумать.

— Какую операцию планируешь? — удивился я. — Я ж не штурмовик. Чисто так, не дальше боевых уставов ушел, да пару методичек почитал по тактической подготовке и действиям взвода в обороне.

— Не прибедняйся, — усмехнулся он. — Да и дело немного другого плана. Видишь ли, ты пока с рыночными нянчишься, да и чернушниками… Не отрицай, знаю я, что ты на бандитский рынок бродишь. Не подумай, я ничего против не имею, просто за тебя переживаю, чтоб тебя там какая шваль не прирезала. Так вот. Пока ты в городе крутишься, да склад ЖЭК дербанишь, чтоб людям добрым провести свет и воду,