хотя у нас уже через день начинала пахнуть дымком, ведь готовили мы на кострах. Оба после интенсивного допроса во всём сознались, причём капитан сначала упорствовал. Бойцы вначале не понимали, почему я так уверен, что это немец, только когда он сломался и из подкладки его гимнастёрки появилась лента с надписью на немецком и штампом, бойцы убедились, что это враг. Красноармеец оказался нашим, но сразу сдавшимся в плен, в первый же день войны, обоих расстреляли, после чего тела зарыли, а то будут нас демаскировать. В общей сложности мой отряд пополнился на три десятка бойцов, и двух лейтенантов. Теперь у меня была почти сотня бойцов, которых я разделило на три взвода. Разумеется всех новеньких переодели и экипировали полностью, после чего я решил, что теперь можно отправляться на дело. Один взвод остался под командованием одного из лейтенантов в лагере, а два других я взял с собой и моей целью были наши пленные. Надо было срочно увеличивать численность отряда, а то у меня пока неполная рота, а я хотел себе усиленный батальон.

9 июля 1941 года, окрестности Стрыя, Западная Украина.

Рано утром я с двумя взводами отправился на шоссе, нам пришлось идти около двадцати километров, далековато конечно, зато и найти нас будет не просто. Идти пришлось полдня, устали все, а что делать, гадить у себя под носом я не хочу. На дорогу вышли к середине дня, правда пришлось ещё поискать удобный участок для засады, после чего все с огромным удовольствием рухнули на землю отдыхать. Достав консервы, принялись обедать, после чего стали ждать. В основном по дороге двигались на Восток немецкие части, пару раз прошли колонны наших пленных, вот только освобождать их я не спешил. Всё дело было в том, что одновременно с ними шли и немецкие колоны, а значит отбить пленных они нам не дали бы. Только часов в 6 вечера наконец появилась не очень большая колонна наших пленных, сотни на три человек. Кроме них ни кого не было и я дал приказ готовится. Охранял их взвод немцев, впереди ехала телега с нашим же Максимом, который смотрел назад, а позади колонны два мотоцикла с ручными пулемётами. Еще по десятку охранников шли по бокам колоны, и по обе стороны дороги было пусто. По моей команде пулемётчики мгновенно изрешетили головную и замыкающую группы немцев, а лучшие стрелки боковое охранение. Причём стреляли исключительно в головы. Патрон у винтовки мощный и на таком малом расстоянии, а были мы метрах в 50 от дороги, вполне способен пробив тело немца насквозь, ранить и нашего бойца, вот и выбрали такое положение, что пуля, пробив голову немца, просто уходила в небо. Как только раздались выстрелы, а прошло буквально секунд 10 не больше, передовое, замыкающие и боковое охранение с нашей стороны оказались уничтожены. Противоположная сторона оказалась для нас закрыта пленными, но они и сами не оплошали, а почти сразу набросились на своих конвоиров. Мне удалось освободить в итоге 273 человека, причём ни один из них не был ранен при этом. Встав, мы бегом бросились к дороге, за это время пленные уже успели разобрать оружие убитых конвоиров.

— Стройся, смирно!

Гаркнул я на них, как только подбежал со своими бойцами. Услышав команду, пленные быстро построились, к тому же за моей спиной стояло шесть десятков бойцов с самозарядными винтовками и ручными пулемётами. На том складе оказалось полсотни ручных пехотных дектярей, так что формируя пока ещё роту, я делал отделение из 10 человек и обязательно с ручным пулемётом, так что на два взвода было шесть ручников. Дождавшись пока пленные построятся, а произошло это очень быстро, я продолжил.

— Ну что граждане дезертиры и предатели, как дальше жить будем?

— Товарищ лейтенант, почему дезертиры? — Послышался вопрос из строя.

— А кто вы ещё, после того, как сдались в плен? Только дезертиры и предатели, но на ваше счастье я не сотрудник особого отдела. Я лейтенант Прохоров, командир сводного отряда и мне нужны бойцы. Не смотря на это, насильно я к себе ни кого не тяну. Я понимаю, что не все из вас добровольно сдались в плен, для таких бойцов и командиров у меня есть место. Кто хочет и дальше воевать с противником, может уйти со мной, только он должен учесть, что у меня железная дисциплина и мне не важно, кем он был раньше. Моё слово закон, а за неисполнение приказа наказание одно — расстрел. Всех, кто пойдёт со мной, я экипирую и вооружу полностью, и дам вам шанс посчитаться с немцами за своё пленение. А теперь, кто со мной, три шага вперёд, остальные могут проваливать на все четыре стороны, мне такие отбросы не нужны.

Почти все сделали три шага вперёд, лишь небольшая кучка человек в двадцать, опасливо озираясь, рванули в лес на противоположную от нас сторону. Им в след ни кто не стрелял, они сами решили свою судьбу, и если они попадутся нам в качестве полицаев, то жалеть не будем, просто вздёрнем на ближайшем дереве и пойдём дальше. Две с половиной сотни пленных пошли со мной, отойдя от дороги на пару километров, сделали небольшой привал у маленького лесного родника. Хотя бойцы и попали в плен совсем недавно, но уже успели ослабеть, так как пройти на своих двоих за этот день им пришлось немало, а кормить их не кормили, и некоторые уже пару дней не ели. Мы-то за время ожидания успели отдохнуть, всё же больше трёх часов лежали и ждали, пока нам не подвернётся подходящий случай. Зная, что освобождённые будут голодными, я сразу взял с собой достаточно банок тушёнки со склада. Как только я объявил привал, так сразу пленные бросились к роднику, так как их не только не кормили, но и не поили, а потому все сильно страдали от жажды. Когда боец в волю напивался и отходил от родника, ему вручали вскрытую банку тушёнки и ложку, которые тоже были на складе и которые я в достаточно большом количестве забрал с собой и разумеется прихватил три сотни сейчас. Пленные ещё не особо долго голодали, а потому и банка тушёнки на каждого не должна была вызвать проблем. Когда все поели и попили, я дал полчаса на отдых, после чего мы двинулись дальше. В сам лагерь я их пока не вёл, через два часа сделал снова привал, на котором вооружившись добытой на складе толстой тетрадью и карандашом, приступил к опросу пленных. Опрашивая их по одному, я записывал фамилию, имя, отчество, звание и воинскую специальность. Мне в принципе надо много разных специалистов, вот и буду их искать. Проводил опрос до самого вечера, пока не стемнело, и всё равно не успел всех опросить. Выставив часовых из своих бойцов, легли спать, утром после завтрака продолжил опрос и только когда опросил всех, двинулся дальше. В итоге я получил 252 бойца, ещё 21 не пожелали идти со мной и ушли ещё на дороге. По опросу получилось, что у меня пополнение из 216 рядовых, 23 сержанта, 7 старшин и 6 командиров, из них 2 лейтенанта, 3 старших лейтенанта и один капитан. В принципе на батальон уже хватает, правда без обслуги и усиления, но и пленных с окруженцами пока ещё ни кто не отменял. После того, как я закончил с опросом, отвёл в сторону командиров, как говорится, все вопросы надо заранее обговаривать на берегу, что бы потом не было сюрпризов в плаванье.

— Итак, товарищи командиры, тут четверо из вас старше меня по званию, надеюсь у вас нет намеренья исключительно по этому случаю попробовать взять командование на себя?

Весь мой вид и тон говорили о том, что это очень плохая идея, которая может выйти её инициатору боком, а потому все дружно выразили своё нежелание брать на себя бразды командования.

— Вот и отлично, со своей стороны могу вам только обещать, что вы не пожалеете о таком решении, а теперь вот вам ваши документы.

С этими словами я раздал им их собственные документы, которые нашли в сумке у старшего конвоя, который ехал в головной телеге. Все командиры сразу повеселели, ведь даже если они выйдут к своим в составе моего отряда, то отсутствие у них документов создаст им массу проблем. Я сам не собираюсь говорить, что освободил их из плена, а значит выйдут в итоге вместе со мной, как командиры отдельного батальона и проверку пройдут без особых сложностей. Да они и сами были не дураками и отлично всё поняли. После