Мысли о Кристине вернули его сомнения. Почему она не взяла несколько выходных, чтобы побыть с ним? Неужели это так много?..

Ари немного расслабился, когда они наконец подъехали к тоннелю, целые и невредимые. Но его облегчение было недолгим. Он ожидал увидеть широкий, хорошо освещенный современный тоннель, но то, что лежало перед ним, выглядело устрашающе: тесный, с односторонним движением. Позже Ари узнал, что строили его давно, лет сорок назад. С потолка текла вода, отчего впечатление становилось еще хуже. Ари внезапно охватило чувство, которого раньше он никогда не испытывал, — неодолимая клаустрофобия.

Он закрыл глаза и попытался отделаться от этого чувства. Он не хотел таким образом начинать свое знакомство с Сиглуфьордюром. Планировал провести здесь два года, а может, и больше. Много раз до этого Ари проезжал тоннели без какого-либо дискомфорта. Не исключено, что на него так подействовала мысль об этом изолированном фьорде, а не сам тоннель.

Он заставил себя снова открыть глаза, и в тот же момент перед ними открылся выход из тоннеля. Его сердцебиение замедлилось, и он уже совсем успокоился, когда Томас сказал:

— Добро пожаловать в Сиглуфьордюр.

Фьорд встретил их гнетущей серостью пасмурного дня. Облака и метель скрыли кольцо гор, не давая ему продемонстрировать все свое великолепие. Крыши городских домов казались тусклыми, а сады стояли под легким снежным покровом. Стебли травы тут и там торчали из-под снега, словно не желая мириться с приходом зимы.

— Суровая будет зима, верно? — спросил Ари, будто ему нужно было убедить себя в том, что впереди его ждут более радужные перспективы. Может, это был просто особенно мрачный день?

Томас засмеялся, услышав вопрос Ари, и ответил глубоким басом:

— Зима в Сиглуфьордюре всегда суровая.

На улицах было мало прохожих, еще меньше автомобилей. Был полдень, и Ари получил ясное представление о жизни города в середине дня.

— Как здесь тихо, — сказал он, чтобы прервать молчание. — Банковский кризис, похоже, и на вас отразился.

— Банковский кризис? Здесь ничего такого нет. Банковские проблемы остались в Рейкьявике; нас, северян, они не коснулись, — сказал Томас и выехал на Ратушную площадь в центре города. — Годы экономического бума тоже прошли стороной. — Он улыбнулся. — Нам совершенно нечего терять тут, в Сиглуфьордюре.

— Нам, студентам, тоже нечего терять, — ответил Ари.

— Все наши трудности связаны с морем, — продолжил Томас. — В старое доброе время, когда ловили много сельди, жизнь тут кипела. Но потом рыбы стало мало. Жители разъехались. Теперь здесь только тысяча двести или тысяча триста человек.

— Полагаю, тут не часто штрафуют за превышение скорости? Кажется, машин не так много, — сказал Ари.

— Видишь ли, — вид у Томаса был очень довольный, — у нас тут не принято кого-то штрафовать. Напротив. В нашей маленькой общине мы не просто полицейские. Собственно говоря, мы вообще никого не штрафуем! Ты скоро поймешь, что мы работаем здесь совсем иначе, чем вы на юге. Здесь люди гораздо ближе друг к другу. Сам увидишь.

Томас выехал на Адальгата, главную улицу; вдоль нее располагались ресторанчики, магазины и ветхие жилые дома, в которых, похоже, все еще обитали люди.

— Твой дом находится поблизости, немного левее, на Эйраргата. — Томас неопределенно махнул рукой, не сводя глаз с дороги. — Я собираюсь сначала проехаться до полицейского участка, чтобы ты мог лучше тут ориентироваться.

Томас свернул направо, затем снова направо, на Гранугата, расположенную параллельно Адальгата. Потом замедлил ход.

— Хочешь заглянуть или сначала поедешь домой? — спросил он дружеским голосом.

Домой?

Опять это ощущение дискомфорта. Клаустрофобия. И как далеко… Неужели это чужое место рядом с никому не известным фьордом действительно станет его домом? И что сейчас делает Кристина — в Рейкьявике? Дома…

— Да, лучше сначала обустроиться, — нерешительно произнес Ари.

И они поехали на Эйраргата. Томас остановился перед старым домом, стоявшим вплотную к другому такому же строению.

— Надеюсь, что это жилье тебе подойдет, по крайней мере вначале. Дом несколько лет не использовался, но там удобно. Длительное время выставляется на продажу. Конечно, он для тебя великоват, но может быть, приедет твоя девушка — для большой семьи это прекрасный дом!

Томас заулыбался. Ари тоже попробовал улыбнуться.

— В городе можно обойтись и без автомобиля — да и вообще в этих краях он не нужен, поверь мне, — сказал Томас и пояснил: — Если захочешь съездить на юг, мы тебя подбросим до Крокюра[3] или найдем попутку.

Ари окинул дом оценивающим взглядом. Поблекшая краска во многих местах давно облупилась. Дом был двухэтажный, крыша ярко-красного цвета, в этот день она почти целиком была скрыта под снегом. Внизу располагался подвал, в котором было два маленьких окна почти на уровне земли. Дверь в подвал подпирала широкая лопата с длинной ручкой.

— Тебе надо обратить внимание на эту лопату, командир. Она понадобится, чтобы пробить дорогу из дома, когда снег пойдет по-настоящему. Ты нам не очень пригодишься, если будешь замурован внутри! — И он добродушно рассмеялся.

Неприятности еще не кончились. Сердце у Ари екнуло.

Они стали подниматься по ступенькам к входной двери. Ари остановился.

— И чего ты ждешь? — спросил Томас. — Так и от холода окочуримся.

— У меня нет ключей, — сказал Ари.

— Ключей?! — Томас взялся за ручку, открыл дверь и вошел в прихожую. — Мы тут не запираем наружную дверь — нет такой необходимости. Здесь никогда ничего не происходит.

Он вынул из кармана связку ключей и протянул Ари.

— Мне пришло в голову, что тебе все-таки захочется иметь ключи, просто так, для надежности. — Он усмехнулся. — Увидимся позже.

Ари остался один.

Он закрыл наружную дверь, вошел в кухню и посмотрел в окно. За стеклом были видны дома. А в хорошую погоду, наверное, можно увидеть и горы.

В голове прозвучали слова Томаса.

«Здесь никогда ничего не происходит».

Зачем я сюда приехал?

Зачем я, черт побери, сюда приехал?