Шрифт:
Закладка:
Общение с Хрольвюром не прервалось и после переезда. Каждую среду днем она поднималась по крутому холму от своей квартиры в центре города к его дому на Холавегюр, чтобы выпить с ним кофе, как если бы она все еще жила у него в подвале. Они болтали о том о сем, о его прошлом, о его путешествиях, о ее будущем. «Хороший старик», — часто думала она, надеясь, что впереди у него еще много лет.
Угла очень обрадовалась, когда Ульвюр, режиссер «Актерского содружества», позвонил ей как-то осенью и предложил главную роль в новой пьесе. С репетициями придется поторопиться, сообщил он, потому что спектакль надо было сыграть сразу же после Рождества, в январе. У нее дыхание перехватило от такой новости.
Главная роль! Кто бы мог поверить несколько лет тому назад, что она получит главную роль?! Правда, в самодеятельном спектакле, но все-таки… Главная роль — это всегда главная роль.
К тому же она была замечательной, самой лучшей. Пьесу написал местный автор, и никто не знал, где этот спектакль поставят потом — может быть, в Акюрейри[2] или на юге, в Рейкьявике.
Первая репетиция состоялась в ноябре. Она уже переехала на новую квартиру, довольная, что сумела встать на ноги. Угла много думала о том, как будет играть в новой пьесе. Шел снег. Она выглянула в окно. Снег лежал повсюду, прекрасный белый снег. Ее охватило ощущение покоя.
Она открыла двери во двор, чтобы насладиться чистым морозным воздухом, но в лицо ей ударил сильный северный ветер, и пришлось вернуться в дом.
Она сразу же подумала об Августе.
Почему это должно было случиться именно с ней? Почему он должен был умереть так внезапно? Почему ей пришлось пережить трагическую утрату в таком молодом возрасте? Это было несправедливо. Она закрыла глаза и вспомнила чердак в Патрексфьордюре.
Угла, сова, на чердак залетела.
Кто за ней? Раз, два, три…
Ты!..
Ее первой реакцией был не страх, а гнев — из-за того, что она не сразу поняла, что происходит что-то неладное и кто-то подкарауливал ее тут, в темноте. Потом ее охватил ужас.
Он с силой пихнул ее к двери, зажав ей рукой рот, затем повернул ключ в замке. Дверь открылась, и, когда он втолкнул ее через дверной проем внутрь, она почти потеряла равновесие; его рука все еще крепко зажимала ей рот. Шок был настолько парализующим, что она не была уверена, хватит ли у нее сил кричать, звать на помощь, даже если он ослабит хватку. Он осторожно закрыл двери. Следующие секунды были как в тумане, словно она попала в какой-то другой мир, у нее не было сил сопротивляться.
Увидеть его лицо она не могла, потому что у нее не было возможности повернуться.
Внезапно он остановился. Секунды превратились в вечность, ничего не происходило. Ей пришло в голову, что она должна что-то предпринять. Он держал ее правой рукой, а не левой, — и она пыталась прикинуть, какие у нее шансы. Она могла бы неожиданно ударить его, пнуть, высвободиться и убежать, позвать на помощь…
И вдруг стало понятно, что уже поздно. Она слишком долго колебалась, обдумывая варианты. Следующий ход остался за ним. В руке он держал острый нож для разделки рыбы.
Сиглуфьордюр, ноябрь 2008 года
Маленький старый тоннель был единственной дорогой в Сиглуфьордюр, если только гости не прибывали туда морским путем или через перевал в горах, который зимой был закрыт; регулярного авиасообщения с городом тоже давным-давно не было, хотя маленький аэродром до сих пор служил посадочной площадкой для частных самолетов.
Ари Тор решил, что в таком крошечном городе ездить на автомобиле негде, поэтому свою маленькую желтую «тойоту» он оставил Кристине. Она не нашла времени, чтобы отвезти его в Сиглуфьордюр, как он ни уговаривал ее прокатиться с ним на север. Можно было бы взять отпуск, и они провели бы какое-то время вместе в тишине и покое.
Кристина была обескуражена его переездом. Хотя она почти не говорила об этом, каждый раз, после того как упоминался Сиглуфьордюр, наступало холодное молчание, и эта тема закрывалась. Они оба были заняты учебой, а Кристина вдобавок работала еще и в больнице. И все-таки Ари был очень расстроен из-за того, что она не поехала с ним. Они будут в разлуке больше месяца, вплоть до Рождества. Он пытался не думать об этом, но его разум постоянно возвращался к одному и тому же, когда он задавался вопросом: насколько высоко он находится в списке ее приоритетов? В верхней строчке? Или на втором месте после медицины? А может быть, на третьем, после учебы и работы?
Она мягко обняла его и поцеловала на прощание.
— Удачи, любовь моя, — сказала она с теплотой в голосе.
Но между ними уже была тонкая невидимая стена, он ее почувствовал, возможно, она тоже.
Томас, начальник полицейского участка в Сиглуфьордюре, приехал встретить Ари Тора на аэродром в Сойдаркрокюре, куда тот прибыл утренним рейсом из Рейкьявика.
— Рад приветствовать тебя, дружище, — сказал Томас, громкий голос которого напомнил Ари их первый разговор.
Томасу было за пятьдесят. Дружелюбное лицо, обрамленное седыми волосами — или тем, что от них оставалось. Лысина на макушке.
— Аналогично. — Ари был не в духе после тяжелого утреннего перелета.
— Ехать отсюда до Сиглуфьордюра полтора часа, но дорога ужасная, учти, может, и больше времени уйдет. Если мы вообще доедем! — И громко рассмеялся над своей шуткой.
Ари не нашелся с ответом.
Во время поездки Томас говорил мало, с решительным видом сидел за рулем, сосредоточившись на дороге, хотя наверняка ездил по ней бесчисленное количество раз.
— Вы родились здесь, на севере? — спросил Ари.
— И родился, и вырос — и никуда уезжать не собираюсь, — ответил Томас.
— А как местные относятся к приезжим?
— Мм… нормально. Надо вести себя достойно… Одни тебя примут хорошо, другие — нет… Большинство горожан уже знает про тебя и ждет с нетерпением. — Он задумался, потом добавил: — Старина Эйки, который сейчас на пенсию уходит… на его место ты и прибыл… так вот он приехал сюда, на север, кажется, в 1964 году и живет здесь с тех самых пор. И мы по-прежнему считаем его одним из понаехавших. — Томас засмеялся.
Ари пожал плечами. Правильное ли решение он принял? Забраться в какую-то дыру, о которой никогда в жизни ничего толком и не знал…
Последние несколько километров дороги, прежде чем они достигли горного тоннеля, были не похожи ни на что из того, что Ари когда-либо видел. Узкая дорога петляла по склону горы, места для машины почти не было. Справа высились белоснежные горы, величественные и грозные, а с другой стороны был устрашающий отвесный спуск к просторам Скагафьордюра. Одна ошибка или неожиданный участок, покрытый льдом, — и завтра не случится. Возможно, к лучшему, что Кристина не поехала с ним. Он определенно волновался бы из-за того, что она отправится обратно в одиночку.
