Они ведь могли уже длительное время находиться в Москве. — Старцев увидел возмущенное выражение на лице Удилова и поспешил объяснить свое сомнение: — Нет, ваши слова я не оспариваю. Просто рассуждаю логически. Ехать с бомбами в сумке в столицу перед шестидесятилетием Великой Октябрьской революции — чистой воды безумие. КГБ и МВД СССР за две недели до празднования юбилея усилили патрулирование на вокзалах, в метро и других общественных местах. Плюс дежурства усиленных нарядов, дружинников, всевозможных добровольных помощников. Столица кишмя кишит патрулями и нарядами милиции чуть ли не с двадцатого октября. Неужели они об этом не знали?

— Думаю, нет. Они такого не ожидали, и именно этот факт, увеличение патрулей и проверок документов, заставил их оставить все три бомбы в одной сумке, а сумку бросить на вокзале. Они попросту побоялись выйти с сумкой из здания вокзала. Попасть в зал ожидания они сумели каким-то чудом, но повторить этот трюк так и не решились. Через сутки после приезда они уже собрались в обратный путь. Они купили билеты на железнодорожный поезд «Москва — Ереван» и сидели в зале ожидания, дожидаясь посадки на поезд. Затем они увидели приближающийся патруль, испугались и спешно покинули зал ожидания, даже не забрав из сумки с бомбами свои личные вещи.

— Патруль обнаружил сумку после их ухода?

— Нет, Николай Викторович, патруль ее не обнаружил. Они оставили сумку в общей груде вещей семьи, следующей на постоянное место жительства из Сибири в Дагестан. Муж с женой, свояченица с мужем и уйма детей, представляете, сколько сумок, баулов и чемоданов у них было? Неудивительно, что они даже не сразу сообразили, что среди их вещей появилась чужая сумка. Именно это спасло всех нас от новой трагедии.

— Хотите сказать, сумку обнаружила простая семья из Сибири и никто не напортачил? — удивился Старцев.

— Говорю же вам: удачное стечение обстоятельств. Когда глава семейства понял, что находится в сумке, он обратился к ближайшему патрулю. Милиционер, откликнувшийся на просьбу пассажира взглянуть на бесхозную сумку, заглянув в нее, увидел мигающую лампочку. На раздумья и советы времени не было, он принял решение переместить сумку в более безлюдное место, а именно в зал делегаций при вокзале. Затем вызвал взрывотехников. Те перебазировали сумку в станционный морг и начали работу. На этот раз взрывное устройство было устроено несколько иначе. Взрывной механизм включался с помощью часов через двадцать минут после поворота тумблера, причем сам тумблер выполнял двойную работу. Если его повернуть влево, ток от батареи идет на лампочку, при этом бомба остается совершенно безвредной. Если же тумблер повернуть вправо, ток от батареи пойдет на взрывное устройство, и тогда оно сработает.

— Что и говорить, усовершенствование взрывного механизма налицо. — Старцев нахмурился. — Они становятся изощреннее.

— Первоначальный план был таков: преступники дожидаются посадки на свой поезд. За двадцать минут до нее покидают зал ожидания, переключив рычаг тумблера. В момент взрыва они находятся в поезде, уходящем от эпицентра взрыва. В случае же если вдруг какой-то внимательный пассажир напомнит им об оставленном багаже, они могут спокойно переключить тумблер обратно на лампочку и, даже забрав сумку, остаться в живых.

— Хитроумный план, — вынужден был похвалить Старцев.

— Хитроумный, — согласился Удилов. — Но и он не сработал. Из-за проверки документов им пришлось оставить сумку задолго до отправления поезда. Оперативно-следственная бригада пришла к выводу, что преступники повернули тумблер на лампочку в тот момент, когда еще надеялись уйти с вокзала с сумкой или довести до конца свой коварный план. Этот маневр давал им больше времени, но, несмотря на это, к сумке они уже не вернулись. Когда взрывотехники начали работать с сумкой, переключатель тумблера выводил ток от батареи к лампочке. Бомбы простояли в таком положении от шестнадцати до восемнадцати часов, за это время питание батареи почти полностью истратилось на лампочку, и благодаря этому взрывной механизм не смог бы сработать, даже если бы кто-то из штатских повернул тумблер, отключив тем самым электролампочку.

— Значит, бомбы удалось обезвредить, — заключил Старцев, — а преступникам удалось уйти. Тогда почему этот эпизод так важен для нас?

— Потому что благодаря этой сумке мы вышли на реальных людей, — заявил Удилов.

— Каким образом?

— В сумке, поверх бомб, лежали спортивная куртка и шапка-ушанка. На куртке обнаружили олимпийскую нашивку из Еревана, на шапке — несколько вьющихся темных волос. Оперативники тут же разослали ориентировку: искать курчавого брюнета без багажа и верхней одежды. Его обнаружили сотрудники линейного отдела милиции на пограничном контроле между Армянской и Грузинской ССР. Они обратили внимание на пассажира поезда «Москва — Ереван» — тот делал вид, что спал на верхней полке. Он подходил под ориентировку: брюнет с вьющимися волосами, несмотря на холодное время года, был без куртки, а под брюками — трико от комплекта олимпийки, обнаруженной в сумке с бомбами. Мужчина не имел ни багажа, ни документов. Его задержали, он назвался Акопом Степаняном. В соседнем вагоне обнаружили его подельника, Завена Багдасаряна. Их задержали и доставили в армянское отделение КГБ. Их личности были установлены: уроженцы Еревана двадцативосьмилетний Акоп Степанян и его родственник, двадцатитрехлетний Завен Багдасарян.

— То есть преступников вы задержали, — подытожил Старцев. — Тогда не понимаю, в чем именно вам требуется помощь?

— В Армении сложилась непростая ситуация, — помолчав пару минут, заговорил Удилов. — В самый разгар оперативно-следственных мероприятий, которые последовали за арестом Степаняна и Багдасаряна, в КГБ Армянской ССР позвонил Первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчан и потребовал прекратить все следственные мероприятия, направленные против граждан Армении, и отпустить задержанных под подписку о невыезде.

— На каком основании? — удивился Старцев.

— На том основании, что мы москвичи и действовать без должных доказательств на территории Армении не имеем права. Мы, видите ли, нервируем честных людей и срываем подготовку к празднованию шестидесятилетия Октябрьской революции. Первый секретарь в числе членов делегации вылетает в Москву на торжественное заседание и собирается доложить о «недостойном» поведении московских сотрудников КГБ. Так нам и передали.

— Но ведь если промедлить с допросами и тем более обысками, то это сведет на нет всю работу! Понятно же, что как только этих двоих выпустят, они тут же уничтожат все улики, — возмутился Богданов.

— Мы тоже это понимали, Вячеслав Антонович. Лучше, чем кто бы то ни было.

— И что же вы сделали? — вопрос задал Старцев.

— Мы отпустили Степаняна и Багдасаряна, — начал Удилов. — Но сначала провели у них на квартирах обыски, которые дали нам подтверждение их причастности к изготовлению взрывных устройств.

— Провели обыски? Вам все же удалось получить ордера?

— Это долгая история. — Удилов уклонился от прямого