Шрифт:
Закладка:
— Сумка уцелела? Удивительно! — Возглас удивления вырвался из уст Богданова.
— Понимаю ваш скептицизм. — Удилов перевел взгляд на Богданова. — Нет, сумка, та сумка, которую использовали в метро, не уцелела. Только фрагменты, по которым нашим специалистам удалось составить представление о ее внешнем виде. Один из оперативных работников КГБ в Ташкентском аэропорту узнал сумку по ориентировке. Сумку изъяли, провели все необходимые анализы и идентифицировали ее. На ярлыке изъятой сумки стояли данные производителя. Это произошло две недели назад.
— Ваша работа поражает, — искренне удивился Богданов.
— Мы старались, — произнес Удилов. — Как вы уже поняли, бо́льшая часть ниточек, которые мы сумели установить, вели в Ереван. Тем не менее все это лишь косвенно указывало, в каком направлении следует вести расследование.
— С этим не поспоришь. Любой человек из любой точки СССР мог приехать в Ереван и купить там сумку, так же как и будильник Ереванского завода, — согласился Старцев. — И все же вы уверены, что след ведет именно туда, так?
— Я убежден, что взрывы — дело рук армянских националистов, и тому есть объяснения. В самом начале разговора я упомянул о том, что в ходе следствия были допрошены сотни людей. Не только в Москве, но и в других городах. Одним из тех, кого активно допрашивали в связи с серией взрывов, был Степан Затикян, один из основателей НОП Армении.
— НОП? Что это? — спросил Богданов.
— Так называемая Национальная объединенная партия Армении. Действует с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, Затикян стоял во главе организации, будучи студентом Ереванского политехнического института. По сути, костяк НОП состоял из Затикяна, его одногруппника Шагена Арутюняна и художника Айкануза Хачатряна. Они собрали под своими знаменами приличную по численности группу. Главная идея организации — независимость Армении. Они вели активную подпольную пропаганду на территории республики, агитируя проведение референдума и отсоединение от СССР. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году многие члены организации были арестованы. При обыске у Затикяна была изъята брошюра «Террор и террористы», которую он сам и написал. Тогда он получил четыре года колонии строгого режима. Вышел в тысяча девятьсот семьдесят втором году, сейчас на свободе.
— Каковы результаты допроса?
— О нет, Николай Викторович, такого подарка, как признание, от Затикяна мы не получили.
— Тогда что заставляет вас думать, что он все же причастен к взрывам, Вадим Николаевич?
— Новое покушение, Николай Викторович. Этому событию не дали огласки, поэтому вы вряд ли в курсе, — начал Удилов. — Несколько дней назад на Курском вокзале обнаружена хозяйственная сумка, в которой находились сразу три бомбы.
— Три в одном месте?!! — Старцев даже с места привстал.
— Да, Николай Викторович, сразу три. И, хотя механизм в них модернизирован, так сказать, доработан, нет сомнения, что изготовили их те же люди, которые изготовили бомбы, сработавшие восьмого января. На данный момент экспертами установлено, что преступниками был усовершенствован часовой механизм, увеличена поражающая сила зарядов. Теперь к каждой бомбе они прикрутили по двести штук шрапнелей в специальной упаковке. Представляете, какова была бы поражающая сила, взорвись хоть одна из этих бомб.
— Зона поражения живой силы заряда шрапнели до пятисот метров. Взрывная волна может усилить силу заряда, и зона поражения может достигать километра, — медленно отчеканил полковник Богданов. — Шестьсот зарядов шрапнели не оставили бы ни одного живого человека не только в здании вокзала, но и за его пределами, если бы силой взрыва здание было бы разрушено.
— К счастью, этого не произошло. С одной стороны, по счастливой случайности, с другой — благодаря опыту январских событий. Усиление милицейских нарядов и ужесточение проверки паспортного режима все же сделали свое дело.
— Хотите сказать, наряду милиции удалось вычислить преступников, пронесших в здание Курского вокзала сумку с бомбами? — задал вопрос Старцев.
— Хотелось бы ответить на ваш вопрос утвердительно, но нет. Мои выводы исходят из последующих событий.
— Тогда озвучьте свои выводы, Вадим Николаевич, — попросил Старцев.
— Это я и собирался сделать. Не ради того, чтобы убедить вас в том, как замечательно работают правоохранительные органы Москвы, а лишь потому, что каждый час произошедших на Курском вокзале событий важен для полноты картины. Начну с того, что самого меня в Москве в то время не было. Делом «Взрывников» я руковожу с самого первого дня, и к выводу о том, что в деле прорисовывается армянский след, я пришел еще в сентябре, но у меня не хватало доказательств, чтобы идти с ними к руководству. Я хотел дождаться чего-то более существенного, чем обнаружение минутной стрелки от будильника «Слава» Ереванского завода, но мне пришлось поторопиться. Западная пресса начала активно муссировать тему взрывов в Москве, пытаясь убедить мировую общественность, что эти взрывы — дело рук диссидентов, проживающих в столице и других городах СССР.
— Да, я слышал такую версию, — согласился Старцев. — Возможно, в этих предположениях есть доля правды.
— Ни единой доли! — возмутился Удилов. — Ни одно диссидентское объединение не пошло бы на такой шаг, как взрывы в Москве! Ни один диссидент-одиночка не стал бы отстаивать свои убеждения за счет убийства невинных людей.
— Не горячитесь, Вадим Николаевич, я вам верю, — успокаивающим тоном проговорил Старцев. — Если вы убеждены, что диссиденты непричастны к взрывам, значит, так оно и есть.
— Я в этом убежден, Николай Викторович. Скажу больше: именно то, что западная пресса так активно продвигает эту теорию, и заставило меня в конечном итоге начать действовать быстрее. Я считаю, что делается это намеренно, чтобы увести нас от реального источника опасности.
— Что вы подразумеваете под «реальным источником опасности», Вадим Николаевич?
— Об этом позже. — Удилов вернулся к прерванной мысли: — Я сказал вам, что в то время, когда была обнаружена бомба на Курском вокзале, я не был в Москве. Это случилось потому, что я, несмотря на отсутствие прямых доказательств причастности к взрывам в Москве армянских сепаратистов, добился того, что Юрий Владимирович Андропов лично дал указание отправить оперативно-следственную группу в Армению для выяснения обстоятельств. С этой целью нам выделили служебный самолет Андропова, настолько Юрий Владимирович оказался заинтересован в получении результата. Я был рад победе, но, как оказалось, это сыграло против меня же.
— Потому что вы в тот момент не были в Москве? — догадался Старцев.
— Именно поэтому. В тот момент, когда я спецрейсом спешил в Ереван, двое преступников, вооружившись новыми бомбами, поездом выехали в Москву. — Удилов снова стал проявлять эмоции, он просто не мог сдержаться, так близко к сердцу воспринимал трагедию. — Мы буквально на пару дней разминулись.
— Вы в этом уверены?
