Стул, который поможет ему перенестись в прошлое, был пуст.

Готаро на заплетающихся ногах побрел к нему, опасаясь, что загадочная женщина в платье вернется, и он увидит у нее на лице дьявольскую гримасу.

Подойдя поближе, он обнаружил, что это был самый обыкновенный стул с изящными резными ножками и обивкой из бледно-зеленой ткани. Готаро не очень-то разбирался в антиквариате, но мог с уверенностью сказать, что стул этот стоил очень дорого.

«Если бы я сидел на этом стуле…»

В ту секунду, как Готаро робко коснулся спинки рукой, послышалось шарканье тапочек из задней комнаты.

Он обернулся и увидел девочку в пижаме. Насколько он помнил, это была дочь хозяина кофейни по имени Мики. Она уставилась на него огромными круглыми глазами. Девочка, похоже, совершенно не стеснялась встретиться взглядом с незнакомым взрослым человеком. Готаро стало от этого не по себе.

– Добрый… добрый вечер, – сказал он натянутым голосом и отдернул руку от стула. Мики подошла к нему.

– Добрый вечер, месье. Вы хотите вернуться в прошлое? – спросила она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Видишь ли…

Готаро замялся, не зная, как ответить на этот вопрос.

– Почему?

Мики вопросительно наклонила голову, не обращая внимания на взволнованность мужчины.

Готаро беспокоился, что та женщина вернется, пока он будет разговаривать с Мики.

– Ты можешь пригласить кого-то из работников кофейни? – попросил он.

Мики проигнорировала его просьбу и, проскользнув мимо, встала перед стулом, на котором раньше сидела женщина в платье.

– Канаме ушла в туалет, – сказала девочка, переводя взгляд с пустого стула на Готаро.

– Канаме?

Мики молча посмотрела на вход в кафе. Готаро проследил за ее взглядом и понимающе кивнул.

– Значит, ее зовут Канаме?

– Садитесь, – велела Мики, вместо того чтобы ответить.

Она деловито убрала чашку, из которой Канаме пила кофе, и пошла на кухню, шаркая тапками. Мики исчезла там прежде, чем Готаро решился протестовать.

Он непонимающе смотрел ей вслед.

«Она собирается помочь мне вернуться в прошлое?» – с беспокойством подумал он и опустился на стул.

Готаро не знал, что нужно делать, чтобы вернуться назад. Его сердце забилось быстрее от одной только мысли, что он сейчас сидит на этом самом стуле. Через некоторое время Мики вернулась, крепко держа обеими руками поднос с серебряным кофейником и белой чашечкой.

Она остановилась рядом с Готаро.

– А теперь moi нальет вам кофе, – сказала она, и поднос закачался.

«А ты правда это можешь?» – чуть не спросил Готаро, но вовремя сдержался.

– Э-э, я… – промямлил он.

Мики не заметила озабоченного выражения его лица, потому что не сводила своих огромных глаз с чашки на подносе. Она снова заговорила.

– Чтобы отправиться в прошлое…

В этот момент Нагаре в футболке вышел из задней комнаты.

– Боже мой, Мики, чем ты тут занимаешься? – воскликнул он и раздраженно вздохнул. Его голос выражал не столько злость, сколько усталость, что-то вроде «о нет, только не снова».

– Moi подает кофе этому месье.

– Тебе никак нельзя этого делать. И хватит говорить о себе «moi» вместо «я».

– Moi должна подать кофе.

– Прекрати это. Немедленно!

Мики со все еще качающимся подносом в руках надула щеки и уставилась на огромного Нагаре снизу вверх.

Его и без того узкие глаза превратились в щелочки, а углы рта сердито поползли вниз.

Между отцом с дочерью возникло молчаливое противостояние, и первый, кто нарушил бы его, проиграл.

Казу незаметно появилась рядом с Нагаре и опустилась на колени перед Мики. Официантка посмотрела на нее, и выражение лица девочки начало постепенно меняться.

– Moi.

Казу глядела ей прямо в глаза, и злость покидала Мики, оставляя после себя слезы. В этот момент девочка, похоже, поняла, что проиграла спор.

Казу ласково улыбнулась ей.

– Твое время придет, – проговорила она и тихонько забрала у Мики поднос.

Девочка посмотрела на Нагаре.

– Да, – просто ответил он и нежно протянул к дочери руку. Вид у него уже был не такой суровый.

– Как скажешь, – сказала Мики и, взяв его за руку, прижалась к нему сбоку. Дерзкое выражение, которое было на ее лице еще пару минут назад, полностью исчезло. Когда Мики вот так злилась и выходила из себя, она умела быстро успокаиваться, не застревая в плохом настроении. Наблюдая за этой переменой, Нагаре с печальной улыбкой подумал, до чего же она похожа на свою мать.

По тому, как Казу общалась с Мики, Готаро понял, что она не мать ребенка. Он посочувствовал Нагаре, который пытался справиться с такой маленькой девочкой. Готаро воспитал Харуку один, поэтому прекрасно понимал, как трудно приходится отцу-одиночке.

– Давайте вспомним правила, – тихо проговорила Казу, встав рядом с Готаро, который все еще сидел на том самом стуле.

В кофейне было, как всегда, тихо. Готаро узнал про эти правила от Шуичи, но с тех пор прошло двадцать два года и сейчас он с трудом мог их вспомнить.

Готаро крепко знал только то, что настоящего, что бы он ни делал в прошлом, не изменить, и что на заветном стуле сидит призрак. Все остальное он помнил очень смутно. И потому очень обрадовался, когда Казу сказала, что сейчас объяснит ему эти правила.

– Первое правило: хоть вы и возвращаетесь в прошлое, там можно будет встретить только тех, кто приходит в эту кофейню.

Это правило оставило Готаро равнодушным. В кофейню его пригласил именно Шуичи, поэтому не было сомнений, что он бывал тут и раньше.

Поскольку у Готаро на лице не отразилось никакого волнения, Казу продолжила. Она напомнила ему о том, что, оказавшись в прошлом, он никак не сможет повлиять на настоящее, предупредила, что единственный способ вернуться назад во времени – сидеть на этом самом стуле, и что если он встанет с него, то его насильно вернут в настоящее.

– Ох, правда? – воскликнул Готаро, когда услышал последнее правило. Но в остальном условия были такими, какими он ожидал, и ничего из того, что он услышал, не заставило его побледнеть.

– Хорошо, я понимаю, – сказал Готаро.

– Пожалуйста, подождите, пока я снова приготовлю кофе, – произнесла Казу и удалилась на кухню.

Она оставила его вместе со стоящим напротив Нагаре.

– Простите меня за бестактность, но это не ваша жена, верно? – спросил Готаро.

Не то чтобы его это действительно интересовало, он просто хотел завязать разговор.

– Казу? Нет, она моя двоюродная сестра, – ответил Нагаре, глядя на дочку сверху вниз. – Мама Мики… Как только она ее родила…

Нагаре не договорил. Он замолк не из-за того, что его захлестнули чувства, просто решил, что его и так правильно поняли.

– Ясно, –