которая только что откуда-то вернулась, уселась за свой стол в приемной и заелозила мышкой, чтобы разбудить компьютер.

— Я не знаю. Сама вот только вернулась с обеда, но и когда уходила, его уже не было, а до этого почту относила, очередь на сорок минут, — она досадливо выдохнула.

— А курьер что? — машинально спросила Клавдия, чтобы отвлечься.

— Уволился.

— И нового не нашли?

— Ищут.

— У меня дочь студентка-заочница, — осенилась Клавдия, — ей давно пора найти себе работу. А то всё гуляет где-то.

— С отделом кадров поговорите, — равнодушно откликнулась секретарша.

— Поговорю. Сначала с Дариной проведу беседу, потом уже попрошу назначить собеседование.

— Или так, — согласилась секретарша и быстро застучала по клавишам по методу слепой печати.

Еще через тридцать пять томительных минут Борис Алексеевич наконец объявился.

— Можно к Вам? — чуть завидев директора, спросила Клавдия.

— Сильно срочно? — паясничая, спросил тот. В последнее время грузный пятидесятидвухлетний Борис Алексеевич бабочкой порхал по офису.

— Очень срочно.

Клавдия с облегчением отметила приподнятое настроение Бориса Алексеевича и надеялась, что прогнозируемые гром и молния не собьют ее с ног. Он уже несколько недель не цеплялся к отделу рекламаций, которым Клавдия руководила вот уже почти девятнадцать лет; не раздражался на Клавдию, словно это она была виновата в бесконечных жалобах и негативных отзывах покупателей.

— Что, какая-то очередная суперпретензия, Клавдия? — спросил Борис Алексеевич, когда они вошли в его кабинет.

— На этот раз коллективный иск, — ответила Клавдия и застыла у его стола.

По периметру катка сияли прожекторы. Деревья за декоративным ограждением были обмотаны разноцветными гирляндами, играла музыка.

Крепко ухватив Дарину за руку, Игнат кружил ее, возил зигзагами по кругу, устраивал танцы на льду.

Дарина хохотала.

— Ты не думала о том, чтобы завести постоянные отношения? — спросил Игнат, когда они после катка зашли в кафе согреться глинтвейном.

— Мне иногда клиенты предлагают, — ответила Дарина, — замуж зовут!

— А ты чего? Да что смешного-то?

Он и сам развеселился, у Дарины был такой заразительный смех, что мало кто удержался бы.

— Говорят: жену брошу, всё брошу! Только будь моей.

— Ну и что?

— Да на фиг мне какой-нибудь пятидесятилетний герой, принесший в жертву свою несчастную, состарившуюся жену, которая отдала ему лучшие годы, во имя новой любви. Да и любви-то там нет и в помине, что у нас общего? Дуркуют просто.

— Тебе не нужен пятидесятилетний герой. Тебе нужен молодой, харизматичный и перспективный тип вроде меня. Сходишь со мной в кино в следующее воскресенье?

— Схожу, — рассмеялась Дарина, — почему бы и нет?

Борис Алексеевич не просто дурковал. Он и правда был до умопомрачения влюблен, но обещание бросить жену, чтобы жениться на Дарине, было пустым и неискренним, хоть временами щекотало воображение. Слишком много их с супругой связывало, через слишком многое они прошли, да и раздел имущества казался немыслимым. Борис Алексеевич планировал снять Дарине отдельную квартиру и навещать ее время от времени, в любое время. Навещать до тех пор, пока это навязчивое притяжение, эта дьявольская страсть, эта безумная одержимость, которые были совсем не к лицу солидному директору филиала, не пройдут навсегда и бесследно.

Уже четвертый месяц Борис Алексеевич был постоянным клиентом Дарины, и пребывал в уверенности, что если еще чуть поднажать, сделать чуть более щедрое предложение, искусно подогрев его гарантией стабильности в будущем, Дарина сдатся, уступит, соблазнится.

А потом, со временем, эта пока еще милая девушка, вызвавшая столь нездоровую привязанность, неизбежно оттолкнет его глупостью молодости, требованиями, капризами, выкрутасами, да и просто опостылет. Или быстро отцветет и потускнеет. И вот тогда жизнь Бориса Алексеевича вернется в прежнее безмятежное русло, оставив лишь приятные воспоминания об интрижке с молодой, горячей, красивой куртизанкой.

Но планы рушились, денег на содержание Дарины могло не хватить.

Бестолковая Клавдия проморгала сгущающиеся тучи, довела до коллективного иска, не распознала серьезную угрозу, подвела к опасности разорения и ликвидации филиала.

Он с силой хлопнул по столу, багровея.

— Я Вам говорила, сто раз говорила, — твердила напуганная Клавдия.

— Какой толк от отдела рекламаций? — с трудом сдерживая гнев, спросил Борис Алексеевич, — вы отвечаете на звонки? Что ж, есть альтернатива. Новые технологии синтеза речи без труда заменят сотрудниц отдела, и обойдутся гораздо дешевле. Я не хотел прибегать к этим мерам, но благодаря Вам, Клавдия, мне придется ужать все статьи расхода, все! — снова хлопнул он по столу, — чтобы нанять юристов, которые смогут выиграть этот процесс. И даже при этом не факт, что денег хватит, потому что вполне вероятно, что лучшие адвокаты всего лишь снизят сумму иска, насколько это возможно. Вы хоть понимаете, что натворили? Да Вы разорили нас своими руками.

— Да при чем тут я? — лепетала Клавдия, — я же отправляла Вам на почту динамику каждый понедельник.

— На какую почту? Какую динамику?

Разговор продолжался полтора часа и закончился тем, что зареванная Клавдия выскочила из кабинета, подхватила свое пальто и побежала домой.

Дарина варила себе кофе, собираясь в агентство, когда плачущая Клавдия с шумом захлопнула дверь, ворвалась в свою комнату и плашмя кинулась на диван.

— Мам, что? — пришла за ней Дарина.

Клавдия, уткнувшаяся в подушку, ответила что-то неразборчивое.

Дарина присела рядом и погладила мать по плечу.

— Дарина! — решительно села та, — я туда больше не вернусь. Меня уволили, но если бы даже не увольняли, я бы не смогла вернуться после того, что он мне наговорил. Это так чудовищно несправедливо, так унизительно! Теперь ты — кормилица, по крайней мере до тех пор, пока я не найду новую работу, а кто меня за пятьдесят возьмет на ту же зарплату? Университет твой нужно оплачивать, коммуналку, продукты, всё!

— Мам, я оплачу.

— Думаешь? Ты правда веришь, что сразу, еще даже не получив диплом, сможешь содержать себя, мать и оплачивать свое обучение? Ты в каких-то иллюзиях живешь, Дарин, в облаках витаешь, но это и моя вина. Я слишком тебя берегла, не настаивала на том, чтобы ты поскорее нашла работу, думала: ну пусть девочка погуляет, успеет еще наработаться… К тому же твои университетские подружки обеспеченные, гуляют-развлекаются, еще и за тебя платят. Разве я могла погнать тебя по собеседованиям? Но теперь, Дарина, теперь, мое солнышко, каждая копейка на счету. Даже мизерная зарплата поможет нам продержаться, пока я ищу новое место. Слушай внимательно. У нас в компании есть вакансия курьера. Ступай, пройди собеседование, пока кого-то не нашли. Слышишь? Прямо сейчас иди, я буду ждать, это очень важно.

— Мам, я сейчас не могу, у меня планы.

— Планы? — взвыла Клавдия, — ты хоть слово слышала из того, что я сказала?