поддакнула Юля, и Клавдия не выдержала, привалилась к Юле головой, зафыркав и запрыскав от смеха.

— Это нервное, это нервное, — махала Клавдия рукой на Дарину.

Не в силах больше вносить их глупое хихиканье, Дарина оделась и рванула на себя входную дверь, намереваясь прогуляться, проветрить голову, хоть немного развеяться. Дурдом какой-то. И наткнулась на дуло пистолета.

— Дарина! — с напором начал Игнат, — если ты не согласишься выйти за меня замуж и не прекратишь свои шараханья по мужикам, я клянусь, я выстрелю в тебя, а потом в себя. Потому что больше нет сил.

— Психический? Да что с вами со всеми? Я что, в психиатрической лечебнице? Ну давай, стреляй.

Игнат опустил пистолет:

— Да он не заряжен, Дарин. Разве ж я смогу выстрелить в любимую девушку?

— Очень романтичное признание, — сыронизировала Дарина, — ты ж мой герой.

— Да потому что ты бесишь. Ты куда, на улицу? Пойдем по лестнице, там кто-то переезжает, лифт держат. С кем это ты распивала кофе в кофейне? И чем была так занята?

— Это Павел, заместитель директора. Он маму убережет от тюрьмы, если что.

— А что стряслось? Почему мне не рассказала? Твоя мама организовала бунт в компании?

— Хуже, — горько расхохоталась Дарина, — у меня голова кругом от них. Господи. Ну что за дурдом? Вернуться, что ли, в агентство?

— Я тебе вернусь в агентство.

— Выглядит так, будто я тебя спрашивала.

— Ты меня с ума сведешь, Дарин! Может, хватит уже?

— Да что хватит-то? — смеялась Дарина.

Их шаги затихали. Падающий снег походил на гусиный пух. Павел в опустевшем офисе выкручивал лампочки. Борис Алексеевич в ювелирном магазине выбирал Виктории Юрьевне бриллиантовый браслет. Михаил в своей камере на несколько секунд отключился.