class="p1">Поэтому я пришел к выводу, что утверждение Фрейда, будто сновидения в основе своей суть функции исполнения желаний и улучшения сна, слишком узкое, пусть даже основная его мысль о биологической компенсаторной функции, безусловно, верна. Эта компенсаторная функция лишь в ограниченной мере затрагивает само состояние сна, ее основное значение проявляется в отношении к сознательной жизни. Сновидения, как я полагаю, компенсируют сознательную ситуацию текущего момента. Они поддерживают сон, насколько это возможно: приходят по необходимости и автоматически, под влиянием физиологического состояния сна, но нарушают сон, когда того требует их функция, то есть когда компенсирующее содержание настолько интенсивно, что начинает противодействовать сну. А компенсирующее содержание становится особенно интенсивным, когда оно имеет жизненно важное значение для сознательной ориентации.

Уже в 1907 году я указал на компенсаторное соотношение между сознанием и отщепленными комплексами, а также подчеркнул их целенаправленный характер [4]. К тому же выводу независимо от меня пришел и Флурнуа [5]. На основании этих наблюдений становится очевидной возможность возникновения целенаправленных бессознательных импульсов. Впрочем, нужно отметить, что финалистская ориентация бессознательного ни в коем случае не параллельна нашим сознательным намерениям. Как правило, бессознательное содержание сильно отличается от сознательного материала, заметнее всего тогда, когда сознательная установка выраженно приобретает направление, угрожающее жизненным потребностям индивидуума. Чем более односторонней является сознательная установка и чем дальше она отклоняется от оптимума, тем реальнее возможность появления ярких сновидений с контрастным, но целенаправленным содержанием, отражающих саморегуляцию психического. Тело всегда целенаправленно реагирует на увечья, инфекции или любые аномальные условия, а психические функции точно так же воспринимают неестественные или опасные возмущения, запуская целенаправленные защитные механизмы. К числу целенаправленных реакций психического нужно отнести и сновидения, поскольку они предоставляют бессознательный материал в сгруппированной конкретной осознанной ситуации и предлагают его сознанию в символической форме. В этом материале обнаруживаются все те ассоциации, которые остались бессознательными из-за своей слабой проявленности, но которые все-таки обладают достаточной энергией для восприятия в состоянии сна. Конечно, целенаправленная природа содержания сновидений не наблюдается непосредственно извне без тщательного исследования. Необходим анализ явного содержания сновидений, посредством которого мы раскрываем актуальные компенсирующие факторы в латентном содержании. Большая часть физических механизмов защиты носит столь же невыраженный, так сказать, косвенный характер, а их целенаправленность возможно распознать лишь при кропотливом изучении. Мне остается только напомнить читателю о значении лихорадки или процессов нагноения в инфицированной ране.

Процессы психической компенсации почти всегда имеют сугубо индивидуальную природу, что существенно затрудняет процедуру доказательства их компенсирующего характера. Из-за этой особенности зачастую непросто, особенно для начинающих, понять, в какой степени содержание сновидения обладает компенсирующим значением. Исходя из теории компенсации, возникает искушение предположить, например, что каждый, чересчур пессимистично взирающий на свою жизнь, должен видеть исключительно радостные, оптимистические сны. Эти ожидания сбываются, лишь когда мы имеем дело с человеком, чья натура допускает подобного рода «подбадривание». Но если он имеет иные склонности, то его сновидения будут целенаправленно уводить во мрак еще сильнее, нежели сознательная установка. То есть действовать по принципу «подобное лечится подобным».

Поэтому нелегко вывести какие-либо специальные правила для определения типа компенсации в сновидениях. Ее характер всегда тесно связан с целостной природой индивидуума. Возможности компенсации бесчисленны и неистощимы, хотя с увеличением жизненного опыта некие базовые черты все же выкристаллизовываются.

Выдвигая теорию компенсации, я не намерен преподносить ее как единственно возможную теорию сновидения или утверждать, что ее посредством возможно полностью объяснить все особенности сновидений. Вообще сновидение – чрезвычайно комплексное явление, столь же широкое и непостижимое, как и явления сознания. Будет неуместным пытаться объяснить все проявления сознания с точки зрения теории исполнения желаний или теории инстинктов, а потому крайне маловероятно, что проявления сновидения поддаются такому же простому объяснению. Вдобавок нельзя трактовать проявления сновидения как сугубо компенсаторные и вторичные по отношению к элементам сознания, пускай принято думать, что для индивидуума сознательная жизнь значит куда больше, чем бессознательное. Пожалуй, это мнение следовало бы пересмотреть, ведь по мере углубления опыта приходит понимание того, что функция бессознательного в жизни психического обладает значением, которое мы пока, смею заявить, ценим не слишком-то высоко. Аналитические исследования (в первую очередь) все яснее показывают степень влияния бессознательного на сознательную психическую жизнь, причем существование и значение этого влияния ранее упускалось или недооценивалось. По моему мнению, которое опирается на многолетний опыт и обширные изыскания, значение бессознательного для общей деятельности мощности психического ничуть не меньше, вероятно, значения сознательной активности. Окажись я прав, следовало бы не только рассматривать функцию бессознательного как компенсирующую и дополняющую содержание сознания, но и трактовать содержание сознания как относящееся к единовременно сгруппированному бессознательному содержанию. В этом случае активная ориентация на цели и результаты перестанет быть исключительной привилегией сознания, распространится также на бессознательное, которое иногда сможет брать на себя функцию руководства по достижению цели. Соответственно, сновидение обретет ценность позитивной, направляющей идеи или цели, жизненно важный смысл которых будет значительно превосходить смысл единовременно сгруппированного сознательного содержания. Эта возможность подкрепляется consen-sus gentium [6], так как в суевериях всех времен и народов сновидения представали этаким возвещающим истину оракулом. Допуская здесь преувеличения и предрассудки, следует все-таки признать, что в подобных широко распространенных представлениях имеется крупица правды. Альфонс Мэдер [7] придает особое значение (перспективно-финалистское, если угодно) сновидениям как целенаправленной бессознательной функции, которая прокладывает путь к разрешению реальных конфликтов и проблем и пытается выразить их через символы, выбираемые как бы на ощупь [8].

Необходимо провести различие между перспективной и компенсаторной функциями сновидения. Последняя подразумевает, что бессознательное, рассматриваемое как дополнение сознания, привносит в сознательную ситуацию все те впечатления предыдущего дня, которые остались сублиминальными, – из-за вытеснения или потому, что им недостало интенсивности достичь сознания. Компенсация как саморегуляция психического организма должна быть признана целенаправленной.

С другой стороны, перспективная функция есть предвосхищение бессознательным грядущих сознательных достижений, нечто наподобие подготовительного упражнения, эскиза или небрежно набросанного плана. Ее символическое содержание порой предлагает способ разрешения конфликта, превосходные примеры этого приводит Мэдер. Существование таких перспективных сновидений отрицать невозможно. Было бы неправильно называть их пророческими, поскольку по сути своей они пророчествуют не больше, чем, скажем, медицинский диагноз или прогноз погоды. Это просто предвосхищающее комбинирование вероятностей, которое может совпасть с фактическим положением дел, но совсем не обязательно должно совпадать с ним во всех подробностях. Лишь в случае, когда налицо полное совпадение, можно говорить о «пророчестве». Нисколько не удивительно, что перспективная функция сновидения порой значительно превосходит возможности нашего сознательного разума; ведь сны возникают из слияния сублиминальных элементов и тем самым оказываются комбинацией всех тех впечатлений, мыслей и чувств, которые ускользнули от