Со дня Затмения минуло три дня — уже двадцать девятое апреля. Сеть так и не восстановлена, как и сообщение между другими планетами.

— …одни очевидцы утверждают, что попали в лес. Другие говорят о гигантском озере, третьи — о пустыне…

Радиоточка продолжала вещать.

— Как думаешь, что это? — вдруг спросила Мейли.

— Не знаю, — ровно ответил я.

Мы дослушали репортаж и вернулись домой. Я продолжил терпеливо ждать. Иногда мне хотелось самому пойти на ближайшую площадь и проникнуть в пирамиду, чтобы как можно скорее начать своё развитие. Но нельзя. Вместо этого я каждый день обдумывал свои дальнейшие шаги. Вспоминал прошлую жизнь, составлял планы, прикидывал различные варианты. За несколько лет до того, как вернуться в прошлое, я возглавлял известный исследовательский центр. Тогда я многое узнал об Эвольверах и составил несколько возможных планов своего развития.

Так продолжалось ещё два дня. Первого мая правительство объявило о первой волне добровольцев, предупредив, что в Изначальном Мире можно столкнуться как с опасностями, так и с невероятными выгодами. Они приводили в пример первопроходцев, которые успешно пробыли в Изначальном Мире и избавились от смертельных болезней. Или тех, кто поднял свой айкью на треть. Вдобавок правительство обещало всем добровольцам достойные денежные премии за информацию о том, что они увидят по ту сторону пирамид.

Такие обещания взволновали людей. Но я знал, что реальность обстоит намного, намного хуже. На самом деле девяносто процентов первопроходцев погибли. А те, кто вернулись, ничего из нового мира не получили. Абсолютно. Только ужасные воспоминания до конца жизни, а вместе с ними — психические проблемы.

— Ты куда? — Мейли зачем-то увязалась за мной, когда я вышел из дома.

— Пойду записываться. Стану добровольцем, — равнодушно ответил я.

— Но зачем? — удивилась Мейли. — Ты разве не слышал дядю Делуна? Он сказал ни в коем случае не записываться.

Я не ответил. В прошлой жизни Делун Ли также приходил. Род Ли знает намного больше обычных людей, хоть и далеко не всё. Делун Ли предупредил, что мы не должны становиться добровольцами, — это невероятно опасно. Именно из-за этих слов Мейфен заставила меня отправиться в Изначальный Мир. И в прошлый раз род Ли не заметил этого — он был занят внутренними проблемами. Значит, и в этот раз всё произойдёт так же — никто не помешает мне войти в пирамиду. Какая бы ни была причина — интриги Мейфен или недогляд рода Ли — мне это на руку.

— Владислав, ты не должен туда идти, — холодно приказала Мейли. — Мы должны сперва связаться с отцом.

— Иди домой, — бросил я сестре. — Я знаю, что делаю.

Мейли остановилась. И провожала меня взглядом, пока я не свернул в конце улицы. Не зная её характер, я бы предположил, что сестра сделает что-нибудь неразумное. Например — тоже запишется в добровольцы. Но Мейли никогда не пойдёт против старших.

В приёмном пункте стояла длинная очередь. Я порыскал глазами и нашёл знакомого мне человека. Высокий, около двух метров, черноволосый парень хмуро смотрел поверх очереди, спрятав руки в карманы. Худой, жилистый, немного лопоухий.

Я пошёл прямо к нему, игнорируя редкие возмущённые шепотки.

— Привет. Спасибо, что занял место, — я встал перед ним и протянул руку. — Меня зовут Владислав, я из рода Ли.

Парень прищурился. Оглядел меня. Затем вытащил правую руку из кармана и медленно пожал мою. Он не хочет ссориться ни с кем из рода Ли, поэтому не отшил меня. Но было видно, что он вырос не в Азиатском Содружестве. Иначе отреагировал бы по-другому, услышав мою фамилию.

— Я Лианг, — ответ парня подтвердил мои предположения. В Солнечной Системе, в каждой из шести стран, основным считается два языка — родной и общий. Каждый должен знать общий язык. Но по акценту можно понять родную страну человека. Лианг тяжело произносит звук «х» и чётко выговаривает последний согласный звук слова. Явно вырос в Европейском Союзе.

— Держи, — я протянул ему купюру в пятьсот юаней.

Лианг принял её.

— Почему решил записаться добровольцем? — спросил я.

— Хочу стать супергероем, — Лианг усмехнулся. — И заработать денег. А ты?

На самом деле этот парень врёт. У него больная мать, и он надеется, что в Изначальном Мире сможет найти для неё лекарство.

— Я хочу развиваться.

Лианг хмыкнул. Мы продвинулись по очереди. Больше никто из нас ничего не сказал.

После записи в добровольцы я вернулся домой, где встретился с Мейфен. Она улыбнулась мне, её глаза радостно сверкнули.

— Удачи тебе в Изначальном Мире, — приторным голосом пожелала она и прошла мимо, обдав запахом дорогих духов.

Я поднялся в свою комнату. Внутри меня всё горело от нетерпения. Завтра я окажусь в Изначальном Мире и всё начну сначала. Новая жизнь, новые решения, новые выборы.

Я лёг спать, снедаемый ожиданием.

Пирамида на крупнейшей площади Пекина, Тяньаньмэнь, внешне не отличалась от той, что стояла здесь в прошлой жизни — такая же серая, мрачная, навевающая тревогу и беспокойство. Она имела четыре громадных входа. В два люди заходили, из двух — выходили. Уже сейчас вокруг каждого прохода построили здания, в которых каждого человека будут проверять и, если понадобится, допрашивать. Солдат хватало.

— Ты и правда пришёл, — ко мне подошёл Лианг. Немного бледный, но решительно настроенный. В руках он держал металлическую биту.

— Да. Ты не сможешь взять оружие с собой — пирамида не пропустит.

— Слушай, что будешь делать внутри? — Лианг с сомнением посмотрел на биту, но продолжил держать её.

На самом деле такое ограничение стоит только для обычных людей. Как только человек станет Эвольвером, он сможет брать с собой небольшие предметы.

— Выживать, — я пожал плечами.

— Думаешь, там настолько опасно?

— Гораздо опаснее, чем ты думаешь.

После моих слов Лианг скривился, сжал кулаки. Но своего решения не изменил.

Процедура прохода внутрь пирамиды была до неприличия проста — у нас проверили документы, забрали всё, кроме одежды, и пропустили.

— Встретимся внутри, — я подмигнул Лиангу, который пока возился с документами, и ступил внутрь.

Прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть от вспышки. Никаких особенных ощущений не испытал. Секундой ранее был на Земле, в Пекине. А потом шаг, и я внутри Изначального Мира.

В уши ударил шум птичьего пения. Запах свежей травы, приятный ветерок — погода совершенно отличалась от таковой в Пекине.

Я глубоко вдохнул и улыбнулся. Наконец-то.

В голове раздался голос: