Шрифт:
Закладка:
Зефир как ледышка! Почему он такой холодный? И не двигается. О нет! Что-то пошло не так.
А потом я сообразила. Наш маленький дракон – рептилия. Как я могла забыть, что рептилии не умеют сами вырабатывать тепло?
Я вскочила на ноги и принялась искать обогреватель. К счастью, он нашёлся в третьем шкафчике. Я глубоко вздохнула от облегчения. Воткнув обогреватель в розетку, я поставила его в загон и повернулась к дракону.
Я должна была помнить! Всего несколько месяцев назад моя подруга Софи уезжала на каникулы. Она только-только завела ужасно симпатичного детёныша ящерицы.
Я прыгала до потолка, когда Софи попросила присмотреть за ним во время её отъезда.
Когда она принесла детёныша, в верхней части его террариума была закреплена большая лампа. Софи объяснила, что эта лампа – для обогрева, и заставила поклясться, что я никогда не буду её выключать. Я удивилась и спросила, для чего это нужно. «Ему необходимо что-то, что будет постоянно согревать его. Он – холоднокровный, так что сам согреться не в силах, – ответила подруга. – Если ты не включишь лампу, он может серьёзно заболеть или даже умереть!
После того как Софи уехала, я попросила маму рассказать мне побольше о том, что такое «холоднокровный». «Рептилии – холоднокровные, – объяснила она. – Млекопитающие, такие как Сассафрас и мы с тобой, сохраняют тепло с помощью энергии, которую получают из пищи. А ещё мы можем поддерживать свою температуру, потея на жаре или дрожа, когда слишком холодно. Мы – теплокровные животные.
Но рептилии, и ящерицы в том числе, не способны использовать энергию еды, чтобы согреваться. И не умеют дрожать. Они – холоднокровные животные. По утрам часто можно заметить холоднокровных животных, греющихся солнечным теплом. Достаточно согревшись, они уползают или упрыгивают. А ночью или зимой находят себе пещеры, норы или других животных, к которым можно прижаться для тепла.
Когда заводишь дома ящерицу, важно обеспечить ей безопасную температуру с помощью чего-то вроде нагревательной лампы».
Хорошо, что здесь, в сарае, у мамы был небольшой обогреватель! Теперь, когда в загоне стало тепло и уютно, детёныш дракона понемногу начал шевелиться. Он поднял голову.
Ф-фух! Я выпустила из лёгких воздух, который задержала, сама того не заметив.
Зефир сделал несколько шагов, а потом споткнулся и упал. И не встал. Но я же подняла температуру. И накормила его прошлым вечером. В чём же дело?
Дракончик всхлипнул, едва не разорвав мне сердце, и наполовину прикрыл глаза. О нет! Он умирает? Я не знала, что делать. Сердце у меня заколотилось. Я кинулась было в одну сторону, затем в другую. Мне нужно… Мне нужна мама!
Я влетела в дом. Сперва я отправилась искать папу, но вспомнила, что от него помощи не дождёшься. Я судорожно вздохнула. Потом схватила телефон и набрала мамин номер.
Пока в трубке раздавались гудки, я пыталась не расплакаться. Звонок перешёл на голосовую почту. Я больше не могла сдерживаться. По лицу побежали слёзы. Дракон умрёт, и я буду в этом виновата.
Прибежал папа:
– Зои? Что случилось? Ты поранилась?
Я не знала, что сказать, чтобы это не прозвучало безумно. И наконец выдавила:
– Мне очень нужно поговорить с мамой, но она не отвечает.
Отец сел и обнял меня:
– Ты очень скучаешь по ней, да?
Я кивнула и постаралась перестать плакать.
– Прямо сейчас она на конференции, так что телефон, должно быть, отключён. Почему бы тебе не оставить сообщение? Уверен, она перезвонит сразу же, как закончится обсуждение.
О нет! Знаю я эти обсуждения! Иногда они длятся по нескольку часов. И когда мама снова включит телефон, может оказаться слишком поздно. Я расплакалась ещё сильнее.
– Я – не мама, но, может, всё-таки сумею помочь? Что тебя так расстроило?
Папа ничего не поймёт, если рассказать ему о Зефире. Но вдруг он всё-таки поможет решить проблему?
– Я проводила эксперимент: кормила существо, найденное в сарае. Оно съело то, что я ему предложила, и вчера вечером выглядело очень хорошо. Но сегодня утром кажется совсем больным. Оно едва двигается. И я не знаю, что с ним не так.
Папа слегка нахмурился:
– Это же не дикое животное? Они бывают опасны. Может, мне стоит пойти взглянуть.
– Нет, оно совсем не дикое. Скорее… э-э… ну просто такое существо. Мама сказала – всё в порядке. И… э-э… вряд ли ты сможешь на него взглянуть.
Папа выглядел сбитым с толку:
– Очередной твой эксперимент с жуками? Надеюсь, речь не о пауке. Совсем не люблю пауков.
Я помотала головой.
– Я рад, что сперва ты посоветовалась с мамой. Хммм. Может, та пища, которую ты ему предложила, была тяжеловата? Помнишь, как жутко ты себя чувствовала, когда прошлым летом мы ездили на пикник и ты съела чересчур много печенья с зефиром?
Печенье с зефиром. Зефир. Чересчур много зефира. Вдруг в этом и правда всё дело?! Мой научный эксперимент показал, что дракончику нравятся зефирки, но это ещё не значит, что они ему полезны.
Что делали мои родители тем летом, чтобы мне стало получше? Живот у меня болел – хуже некуда.
Вспомним-ка: мама прочла мне лекцию о том, что нельзя есть слишком много сладкого. И заставила меня выпить много воды. И есть по-настоящему здоровую, несладкую еду.
Мне прямо сейчас нужно дать Зефиру воды и какой-то нормальной пищи! Я подскочила и кинулась к двери. Потом остановилась, побежала обратно и крепко обняла отца:
– Спасибо, пап! Кажется, я знаю, как всё исправить!
Когда я вошла в сарай, Зефир спал. Я наполнила его мисочку водой и осторожно поставила рядом с ним. Какая пища окажется здоровой для детёныша дракона? Мама говорила, что ей помогало изучение обычных животных. Как тогда, с больной крылатой лисицей. Мама почитала про лис и про птиц и поняла, что делать.
