Она лежала на полу, на спине, в луже засохшей крови. Красивая, даже сейчас, когда тело её бездыханно. Она была похожа на спящую снежную принцессу, в наряде из темного, словно морозная ночь шёлка и лежащую на багровом ковре. Короткая стрижка платиновых волос, аккуратные тонкие брови, длинные ресницы сомкнутых век. Пухлые изящные губы, когда-то дарившие нежность, отныне мертвы и бледны. Чистая белая, словно первый снег кожа – жуткий и завораживающий контраст с кровавым морем вытекшей жизни. Она не должна здесь лежать, не должна была умереть, красоту ведь нельзя убивать.

Он не помнил её имя, но образ словно в пелене тумана, яркими вспышками всплывал из глубины. Там она живая и желанная и он чувствовал, что был с ней близок, что ощущал теплоту её тела и вкус нежных губ. Кто же она для него? Зачем она здесь, и кто тот изувер что лишил этот мир такой красоты. Надо вспомнить её, нужно найти в затуманенной памяти всё что связанно с ней.

Альберт мучительно зажмурился, сдавив ладонями голову опускаясь перед ней на колени. Нет ничего. Только голос, срывающийся в крик. «Альберт!» – она звала его, кричала, просила о помощи. Но где был он и почему не помог? Память предательски отказывалась давать ответы.

– Кто это сделал с тобой? – выдавил сквозь зубы Альберт.

Он продолжал стоять перед её телом на коленях, пристально глядя на мёртвые губы, словно ожидая, что она вот-вот заговорит и всё ему объяснит. Но она молчала. Ответы придётся искать самому.

– Я вспомню! – уверенность в этом наполнила силой уставшее тело.

Одинокая слеза скользнула по щеке. Альберт решительно встал и огляделся. В паре шагов от него стояло причудливое кресло, видом напоминающее стоматологическое, к нему пристроена аппаратура, монитор и визор голографического проектора. От изголовья тянулись провода. Шнуры проводки были повсюду вокруг кресла. Они опутывали его со всех сторон и уходили в жгуты вдоль стен, соединяя шкаф трансформатора с аппаратурой. Он же сам был запитан от кабелей, тянущихся в пробитую стену старого дымохода, ныне служившего каналом для электропроводки. Запитывая таким мошенническим способом, кто-то хотел скрыть огромное потребление электричества. Но для чего? Это было загадкой для Альберта.

Он определённо был здесь и видел это кресло, он видел её и… Взрывом выбитая дверь с грохотом падает на пол, в комнату с хищными воплями врываются тени, хватают его пытаясь увлечь за собой в темноту коридора. Схватка, удары и боль, крики и звон вдребезги бьющегося стекла, осколки которого режут лицо, чувство падения, страх, столкновение и тишина.

Очнувшись от наваждения, словно вынырнув из холодной проруби, Альберт чётко осознал произошедшее. Он резко повернулся к закрытому, изнутри рольставней, окну. Вот отсюда он выпал в разгаре борьбы с тенями, трупы которых, сейчас занесённые снегом, лежат околевшие внизу. Под ногами хрустнули осколки битого стекла. Альберт подошёл к сенсорной панели окна и ткнул команду «откр». Рольставня с лязганьем начала движение вверх, медленно складываясь в нише под потолком. В комнату хлынул ветер, стремительным потоком заполняя помещение холодом и снежной пургой.

«Что же здесь произошло?» – думал Альберт, прислонившись к проёму разбитого окна. Кем были нападавшие, кто убил женщину и почему не убили его? Был здесь и кто-то уже после – тот, кто закрыл ставни…

– Это я закрыла, – внезапно вновь вмешалась Жанна, словно слышала о чём он думал, – было холодно, снег летел в окно…

– Ты была здесь? Зачем? – удивленно уставился он на девушку.

– Я видела, как они бежали сюда. Потом услышала грохот. А когда пришла сюда, то всё было как сейчас.

Девушка, стоявшая в ещё непросохшей одежде на морозном ветру, обхватила себя руками, пытаясь сдержать дрожь. Альберт вдруг опомнился и щёлкнул по оконной консоли. Ставни поползли вниз.

– Там темно без фонаря и страшно, – пролепетала неловко Жанна, – извини, я зря это сказала…

– Пойдём туда где тепло, тебе надо согреться, – оборвал извинения он, дабы не мучить девушку, – где здесь можно…

– Пойдём, – легко согласилась Жанна и повела его за собой. Альберт решил, что глупо обижаться на молодую девчонку, которая не смыслит что говорит. Нет, он не убийца – он это знал твёрдо. Но память ничем не могла подтвердить это, как, впрочем, и опровергнуть.

Они вышли из квартиры, покинули Тамбур и через пару метров очутились в небольшом холле, отделяющим общую ванную комнату от коридора. Здесь стояла несколько широких стиральных машин, а над ними по стене тянулись трубы для сушки. Тускло освещенное пространство было довольно тёплым, в сравнении с коридором. Девушка сходу запрыгнула на стиральный автомат и уселась с ногами. Альберт немного замешкал, в такой позе её поджатые стройные ноги открывали пикантный вид, но ей было видимо всё равно.

– Ты сказать что-то хочешь? – спокойно спросила Жанна, стягивая сырой свитер с продрогших плеч.

Он отвернулся чтобы не показать своего смущения.

– Прости за то, что сказал тебе там, – тихо произнес Альберт, глядя в дальний конец мрачного коридора.

– Я не в обиде, – отмахнулась Жанна и поправила упавшую бретельку платья.

– Ты так и не сказала кто ты и откуда знаешь меня.

– Я тут в гостях. А тебя просто знаю. Ты помог мне как-то, – легкомысленно сказала девушка, опустив одну ножку и прижав коротенькое платьице рукой, – Ты не смотришь на меня? Боишься?

– Сколько тебе лет? Ведёшь себя как… украдкой повернув голову, сказал Альберт пытаясь приструнить девицу.

– Как кто? Стесняешься, что ли? – ухмыляясь перебила она. – Брось. Сколько ж тебе лет? Вроде взрослый дядька, пора перестать стесняться.

– Ну хватит. Давай по делу, – оборвал Альберт.

Поведение девчонки его начинало нервировать. Не та обстановка чтоб ехидничать. Но и обижать её не хотелось, ведь она единственная, кто знал о нем хоть что-то.

– Что ты знаешь про меня?

Жанна обидевшись промолчала, а затем спрыгнула с машинки и принялась развешивать на сушилке свитер.

– Послушай. Не обижайся, – попытался оправдаться он перед девушкой, – я немного растерян. Я выпал из окна квартиры в которой тело женщины. Очнулся под окном, рядом ещё два трупа. А я не знаю даже кто я такой.