сегодня вольная птица, –  улыбнулась я своим мыслям.

- Ты сегодня как-то неприлично счастливая, – констатировал мой руководитель.

- Какая есть, вся ваша, – ухмыльнулась я, смотря на то, как у Шевцова глаза вылезают из орбит.

- Дубцова, ты хоть думай, что говоришь! – с улыбкой воскликнул Роман Юрьевич.

- И правда, простите, – я виновато улыбнулась, подбирая ноги и выравниваясь в кресле. – Больше не буду.

- Ладно,– махнул он рукой. – Что у тебя там случилось?

- Я, наконец, выспалась, – сказала я снова со счастливой улыбкой.

- Это хорошо, значит, пробудешь здесь со мной до конца дежурства. Заодно поднатаскаю тебя по завтрашнему тесту.

- Вы же и так знаете, что я готова к нему, как никто другой.

- Тогда разберем сегодняшний случай? – спросил он, включая электрический чайник.

- Ну да, а потом я отправлюсь домой и буду досыпать, – протянула я со счастливой улыбкой.

- Дубцова, тебе не кажется, что это как минимум,  неприлично – упоминать о таком при коллеге-враче.

- Что именно? – встрепенулась я. – Я всего лишь сказала, что хочу выспаться.

- А я тебе говорю, что вчера я был на ночной, потом пара у вашей группы, потом работа в поликлинике, а сегодня очередная ночная смена. Не-при-ли-чно! – сказал он по слогам.

- Еще как прилично. Спасибо, – сказала я, принимая из его рук горячий чай. – Я, например, сегодня получила предложение от Моргуновой пойти в ординатуру к ней в отделение, и поверьте, то, что обсуждают гинекологи, неприлично втройне.

Шевцов замер с чашкой у рта и посмотрел на меня пронзительным взглядом.

- Моргунова? – опешил он. – Гинеколог? – Повторил он, а я нерешительно кивнула. – И ты думаешь? – Я вновь кивнула. – А еще предложения тебе поступали? – Я немного засомневалась, но все равно кивнула. – А скажите мне, Валерия, нахрена я с тобой вожусь, как с ребенком, таскаюсь на все операции и чуть ли не по слогам объясняю суть кардиохирургии?

- Честно говоря, я не знаю, – я, как и Роман Юрьевич, отставила чашку, а теперь сидела и сжималась под его пронзительным взглядом.

- А мозгами раскинуть, Валерия, вас не учили? – первый раз за все время моего обучения он повысил на меня тон. Даже не голос, а тон, а мне уже страшно.

- Вообще, я еще не думала об ординатуре, – постаралась я «отмазаться» от неприятного разговора, но, судя по всему, результат был не очень радужный, потому что Роман Юрьевич продолжал сверлить меня тяжелым взглядом.

- Вот не надо мне тут лапшу на уши вешать… - взбеленился он. – Ты на последнем курсе. Естественно, ты уже давно должна была думать и об ординатуре, и о дальнейшей своей деятельности. Честное слово, не так сильно было бы обидно, если бы ты мне сказала, что хочешь пойти работать в поликлинику на участок, чем сидеть сейчас и слушать твою ложь.

Последний гвоздь в мою крышку.

- А что вы хотите от меня услышать? – спросила я чуть слышно. – Что я определенно хочу выбрать кардио? Нет.

- Ты для этого пошла в скорую? Чтобы разобраться?

- В том числе, – не стала я кривить душой. – Скорее да, чем нет.

- И что надумала? Моргунова? Или кто еще тебе предлагал?

- Я не… - постаралась я оправдаться, но меня грубо перебили.

- Что ты не? – разорался он. – Я задал простой вопрос: кто еще предложил тебе ординатуру за моей спиной и почему ты не говорила мне об этом раньше?

Стало обидно. Слезы защипали глаза, но я сдержалась, выравнивая дыхания. Зная себя, я вполне могла и разораться в ответ или напротив, разрыдаться навзрыд.

Видимо, Шевцов понял, что перегнул палку. Хотел было шагнуть ко мне, но я подскочила с кресла и выставила руки в защитном жесте.

- Не надо, – сказала я, но руки убрала. – Не надо. Предложила Моргунова – гинекология. Часто с ней сотрудничаем, когда я работаю на скорой. Предложил Губко – травматолог, с ними тоже сложились хорошие отношения. Предложила Романова – сказала, что если я захочу, поможет переквалифицироваться на педиатрический. Предложил Ломако…

- И над его предложением думаешь? Жир из жопы откачивать? Это предел твоих мечтаний? – уже спокойным голосом спросил Роман Юрьевич.

Он начал расхаживать по кабинету. Метаться, как загнанный зверь по клетке, но на меня больше не смотрел.

- А чего ты сама хочешь? – он наконец остановился напротив меня. – Чего хочешь ты?

Я молчала и только смотрела на мужчину напротив.

- Чего ты сама хочешь, Лера? – спросил он, кладя руку мне на плечо. – Кем ты хочешь быть?

- Я не знаю, – честно ответила я. – До выпуска еще больше полугода…

- Ты же знаешь, что с февраля все отделения будут подавать списки на целевую квоту? В том числе и на ординатуру. До этого времени тебе нужно определиться.

- Кроме кардиологии, я ничего толком не видела. Я все время была с вами, а по остальным предметам закрывала лишь необходимый минимум часов.

Шевцов дернулся, как от удара.

- Я понял тебя, – он сел за свой стол и скрестил руки на груди. – Давай так. Я тебя не зря столько времени готовил. Честно говоря, надеялся, что ты окажешься более благодарной… Но я тебе это говорю не для этого. В общем, я не зря тебя столько времени натаскивал на кардио. Естественно, рассчитывая, что ты пойдешь ко мне в ординатуру, поэтому место будет за тобой, но до конца января прошу тебя определиться, потому что иначе место уйдет к другому. У нас много заявлений о квоте, поэтому я прошу тебя не затягивать с выбором.

- И это все? – я с облегчением выдохнула, естественно, я боялась более серьезных санкций за мой поступок.

- Конечно, Валерия, – он посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом. – Теперь у вас есть как минимум два месяца на то, чтобы определиться с дальнейшей специализацией. Я на вас более давить не буду.

Мне стало не по себе от его официоза.

- Я больше вас не задерживаю, – сказал он и взял в руку какую-то выписку, а потом и вовсе указал взглядом на дверь.

- А как же разбор вчерашней ситуации. Пациента-то я спасла, но вы